Короче, тамплиеры, как впрочем и сами короли Иерусалима, старались противопоставить кровопролитной войне политику мирного сосуществования, а крестоносцы, прибывая из Европы, плохо понимали это стремление заключать договоры с религиозными врагами. Можно ли из этого сделать вывод, что было влияние ислама, религиозное взаимопроникновение? Ничто не позволяет так считать, и мы даже имеем доказательства обратного.

Во времена короля Балдуина II, посол султана по имени Усама ибн Мункыз был принят в Иерусалиме и получил по этому поводу разрешение помолиться в мечети, занятой тамплиерами. Этот посол рассказывает, в своих воспоминаниях, как один тамплиер показал ему изображение Богородицы с младенцем и сказал: «Вот Бог, когда он был ребенком». И добрый мусульманин добавляет: «Да будет превознесен Аллах над тем, что говорят нечестивые, на великую высоту». Такие отношения вовсе не позволяют представить исламизацию ордена.

Правда, во время процесса один из свидетелей скажет: «Мне известно из надежных источников, что многие султаны были приняты тамплиерами и что рыцари позволяли им даже молиться их суевериям и взывать к Магомету». Факт нельзя отрицать, но речь шла об обходительном жесте, доказательстве терпимости: невозможно усмотреть в этом увлечения исламом.

Единственным показателем мусульманского влияния можно считать только определение «пророк» в отношении Иисуса Христа, присутствующее в некоторых рассказах об отречении. Альбер де Карнели говорит, что его принуждали отречься от Христа, который был всего лишь «лжепророком»: Жан де Баали уточняет, что ему сказали: «Плюнь на пророка!». Слово часто повторяется в показаниях. И, все-таки, было бы сложно усмотреть в этом, что либо кроме формулировки, отрицающей божественное происхождение Иисуса и извлечь из этого аргумент, свидетельствующий о присоединении тамлиеров к вере Корана.

Проблема остается в том же: если мы и видим, что тамплиеры отрекались от Иисуса, мы нигде не встречаем свидетельств того, что они заменили христианство на другую религию. Они вовсе не ведут себя как мусульмане, они едят свинину и пьют вино; они исполняют христианские обряды, не только на публике, но и в частной жизни, они празднуют христианские праздники и показывают глубокое почитание Девы Марии. Однако глубокое влияние ислама должно было бы выразиться в каких-либо действиях, каких ни будь особых обрядах: но об этом вопрос нигде не ставился.

И, безусловно, нельзя считать доказательством этого, якобы существовавшего, исламско-христианского синкретизма, поклонение «бафомету». Например, пытались, раскладывая слово «бафомет» (baphomet) найти в нем соединение имен Иоанна Крестителя (Jean-BAPtiste) и Магомета (МаНОМЕТ)[63]. Упоминание о Крестителе могло напомнить о мандейцах (mandeems), но их влияние всегда было ничтожным и ничто не позволяет думать, что во времена крестовых походов они все еще существовали в Сирии или в Палестине. К тому же тамплиеры не почитали как-то особенно Иоанна Крестителя, самым почитаемым, помимо Девы Марии, был апостол Иоанн. Кроме того, не надо забывать, что «бафомет» — это идол, изображение, предмет; речь идет не об абстрактном символе, но о «бафометовском изображении». Мне сложно вообразить, чем могло являться совокупное изображение Крестителя и Магомета. В любом случае, вряд ли оно склонило бы нас в сторону влияния Ислама, который наоборот запрещал любое фигурное представление божества и его пророков.

Ассассины-убийцы

Упоминая об этой секретной доктрине, действительно еретической, нельзя ориентироваться на то, чем она пыталась казаться. Речь не идет о полном переходе в ислам, но только о тайном влиянии мусульманской секты, являвшейся, в свою очередь, диссидентской. Упоминали о секте ассассинов или убийц, о существовании которых говориться только в книге Марко Поло, тогда когда ее уже больше не существовало. Именно Марко Поло мы обязаны неточным переводам названия «Старец горы» (Шейх-эль-Ибель).

Разве наличие некоторых, поверхностных аналогий позволяет говорить о таком сближении? Именно во времена создания ордена Тамплиеров основатель секты, Хасан, поселился в крепости на Кавказе, но это совпадение не позволяет установить какую-либо связь между этими двумя событиями. Члены секты носили белый плащ, я с этим согласен, но заметим, что на Востоке это не является характерным знаком.

Установлено, что, завоевав Сирию, секта вступила в контакт с тамплиерами, как и со всеми христианскими властями: благодаря ее помощи король Балдуин II в 1129 г. чуть было не овладел Дамаском. То, что христиане пытались использовать раздоры в мусульманском мире, являлось всего лишь дипломатической тактикой. Непонятно, что могло заинтересовать тамплиеров в задачах секты, которая стремилась, в основном, свергнуть султана в Исфахане и создать в Иране государство исмаилитов. Однако все эти планы рухнули из-за нашествия монголов, которые в 1265 г. сожгли крепости «убийц» и убили последнего Старца горы.

Так как библиотека «старца» тоже погибла во время пожара, нам немного известно о секретной доктрине ассассинов, что позволяет строить любые предположения. Что доктрина существовала — это очевидно, и она соотносилась с движением исмаилитов, которое само вышло из шиизма: это одновременно некий вид неоплатонизма и мессианизма, отвергающий букву Корана и стремящийся придать ему символическое толкование. Все это достаточно смутно и не позволяет узнать, чем секта в точности отличалась от движения исмаилитов вообще. Но и у ассассинов присутствовало знание, обсуждение текстов, достаточно долгое посвящение, короче, все то, что как раз, кажется, отсутствовало у тамплиеров.

Секта особенно известна своими преступными методами (откуда и произошло наше слово «assassin» — «убийцы»). Мы не встречали сведений о том, что тамплиеры злоупотребляли гашишем, ни о том, чтобы они совершали по приказу и фанатично убийства кинжалом. Короче, некоторые отношения добрососедства вовсе не позволяют делать заключение о философском влиянии и, тем более, о совместных действиях. Уничтожение секты в 1265 г., уход ордена тамплиеров на Запад, безусловно, положили конец этим отношениям. Было бы, очевидно, абсурдным делать из Жака де Моле исмаилита.

Доктрина всеобщего братства

Не столько благодаря прямому религиозному влиянию, сколько влиянию философскому, тамплиеры могли прийти к мысли о некоем всеобщем единстве людей, несмотря на различия в вере. Они могли бы стать первыми проповедниками всеобщего братства, терпимости и в некотором роде провозвестниками нашего XVIII в. Именно, благодаря этому идеалу (приписываемый ордену Храма безосновательно), движение франкмасонов символически и соединяет себя с тамплиерами.

Представим на мгновение, что их постоянные связи с мусульманами, развиваясь, побудили бы магистров Храма создать такой идеал, и проповедовать глубокую религиозную философскую терпимость, основанную на всеобщей любви к роду человеческому. Очевидно, что такое стремление должно было остаться тайной, так как оно радикально противоречило амбициям Пап и особенно Иннокентия III, мечтавшего, напротив, о всеобщем объединении христиан против ислама. Таким образом, надо было бы допустить, что орден, напрямую подчинявшийся Папе, дошел до того, что предал своего руководителя и сотрудничал с его противниками. Такая гипотеза, для того, чтобы приобрести некую правдоподобность, потребовала бы каких-либо обоснований. Мало того, что их не существует, но эта гипотеза сталкивается со следующими основными противоречиями.