В комиссии вскоре возникла серьезная проблема: надо ли основывать решение только лишь на документах, переданных комиссией из Санса, или надо снова начинать обсуждение и еще раз проводить следствие по делу? Для многих эта потеря времени и денег казались бесполезными, но, вдруг, в октябре произошло неожиданное событие: сначала семь рыцарей Храма, а затем еще двое других, желая защитить орден, предстали перед комиссией и попросили, чтобы их выслушали. Этот приезд, а еще больше вымыслы, которые он породил в толпе, жаждущей в накалившейся обстановке новых сведений, наделал много шума. Утверждали, что в окрестностях города собралась армия в две тысячи рыцарей Храма, готовая идти на штурм! Безусловно, это была неправда, но своего рода безумие начало овладевать умами, разогретыми суетой стольких людей, которые беспрестанно общались между собой и распространяли самые необоснованные слухи. Чтобы избежать беспорядков, Климент V приказал арестовать девять прибывших тамплиеров. Это ставят ему в упрек, не понимая, что это было единственным средством обеспечить их безопасность. Ведь толпа была очень враждебна к тамплиерам, и каждый человек знал об ужасных преступлениях ордена.

А затем снова ничего не происходило и время тянулось в обстановке праздников и церемоний, приездов и отъездов известных персонажей: так как многие из них, даже прелаты, устав от бездеятельного ожидания, предпочитали вернуться домой, куда звали их другие заботы. Наконец, в марте прибыл король Франции в сопровождении своего двора и принцев и, безусловно, с небольшим вооруженным войском. Возможно ли, будет, наконец, начать процесс против тамплиеров?

Роспуск

У Климента V было время хорошенько все обдумать. Инцидент с девятью тамплиерами, увертки комиссии вызывали опасения, что церковный собор не решится на возобновление следствия. К тому же, он знал, что обвинения обоснованы и, что публичное обсуждение причинит Церкви существенный вред. Помимо огромных расходов, которые надо было предвидеть, разве не стоило опасаться волнений в маленьком, перенаселенном городе, где инциденты уже происходили все чаще? Таким образом, он стремился избежать публичного скандала. 22 марта Папа созывает консисторию, которая его поддерживает, и решает разрешить вопрос сам, своей властью, не дожидаясь мнения церковного собора.

В этом всегда стремятся увидеть доказательство недобрых намерений Папы. Ничего этого нет: учитывая досье, он уверен, что признания, полученные в Сансе будут повторены в Вьенне, но ценой какой потери времени и какого скандала? Собор длится уже почти шесть месяцев, он стоил довольно дорого и многие желают, чтобы все поскорее закончилось. Папа болен и спешит закончить с этим изнурительным делом, из которого ничего хорошего для Церкви выйти не может. Принимая самостоятельное решение, он полагает, — и возможно разумно — избежать худшего. Иначе говоря, следуя своей привычной методике, он пытается ограничить скандал, которого уже не смог избежать и который, с его точки зрения, слишком затянулся и вызвал слишком много суеты. С юридической точки зрения, решение законно, так как орден Храма подчиняется только Папе. Конечно, лучше было вообще не созывать этот собор! И кто знает, что может из этого получиться? Возможно, костры прямо в городе! Но это вовсе не то, чего желает Климент V.

Таким образом, при возобновлении работы, приостановленной на пасхальные праздники, на пленарном заседании в понедельник 5 апреля 1312 г., Папа зачитывает буллу «Vox clamantis», которая положила конец существованию ордена Храма. Однако это ни для кого не было сюрпризом, так как в течение нескольких дней весь город уже в курсе, секрет консистории хранили плохо. Никакого возмущения не последовало, а вовсе наоборот: на этот момент все поддерживали решение и считали, что Папа поступил умело. Только епископ Валенсии, сочувствовавший обвиняемым, заявил, что сожалеет, ибо такое решение смешивает виновных и невинных, но согласился, что решение справедливо, так как орден «согрешил распущенностью». Это самое малое, что можно было сказать.

Кажется, в то время никто не решился на игру слов, которую придумают будущие историки, переделав «vox clamantis» в «vox Clementis».

Еще раз интересно показать, как Папа объясняет свое решение:

Было бы напрасно говорить, что булла не является приговором, что орден был распущен, но не был осужден: «опасность, которой подвергаются вера и души», «не приличное христианину» поведение, утверждение об «ужасных преступлениях», это именно и есть термины обвинения. Но решение, прежде всего, является решением церковного руководителя, обеспокоенного опасной ситуацией, и чьей наипервейшей заботой является желание положить всему этому конец. Кроме того, когда речь шла о судьбе ордена, самым тяжелым решением могло быть только решение о роспуске.

2 мая другая булла будет посвящена передаче имущества ордена ордену госпитальеров. Если король Франции действительно рассчитывал на наследство, он грубо ошибся; но трудно поверить в то, что его юристы рассматривали возможность получения светской властью церковного имущества. Им только останется спорить из-за мелочей с госпитальерами, чтобы отдать как можно меньше имущества, на которое был наложен запрет, раздувая расходы за управление им.

Судьба людей

Однако еще не все было закончено: и если судьба ордена была решена, оставалось осудить людей. Этим и займутся, но, уже не имея возможности поставить под сомнение коллективную виновность. Однако все высказываются в пользу прощения и рыцари получают небольшие наказания, как максимум временное заключение.

Но тут, вдруг, вспоминают, что Папа оставил за собой решение судьбы четырех высших руководителей. Не имея возможности, из-за состояния своего здоровья заняться этим, он назначает по этому случаю новую специальную комиссию под председательством кардинала Альбано.

Именно эта комиссия, непосредственно созданная Папой, много времени спустя после закрытия Собора, будет судить в Париже 22 декабря 1313 г., Моле и троих сановников, обвиненных вместе с ним.

Дело закрыто, орден распущен: как поведут себя четверо обвиняемых? И что же, они еще раз признаются, как и всегда. Они повторяют свои предыдущие признания, в частности об отречении от Христа и плевании на крест. Процесс до 18 марта: у них есть время высказаться. Наконец, 18 марта 1314 года, Жак де Моле — великий магистр ордена, Жоффруа де Шарне — командор Нормандии, Гуго де Пейро — второй человек в ордене и досмотрщик Франции, Жоффруа де Гонневиль — командор Аквитании и Пуату, приговариваются к пожизненному заточению. Церковь не хочет смерти грешников, и двое последних закончат свою жизнь в тюрьме.