— Неужели вы думаете, что все так легко закончится и вас отпустят? — спешу спросить, пока мы не оказались на улице.

— Потому что есть только два варианта. Все на воздух, либо удачно, — ухмыльнувшись, отвечает мне.

Чувствую, что-то не договаривает, и это что-то — важное. Надеюсь услышать ответ, однако двери открываются, откатываются раньше, чем происходит откровение со стороны грабителя. Как же не хочется делать этот шаг вперед, в сторону семьи. Понимаю, что, если сделаю его, произойдет непоправимое. Делать нечего, двери на короткий миг останавливаются командой бандитов, чтобы выпустить меня и Рога. Делаю шаг на выход.

— Вы, — пленитель начинает свою речь, и тут же осекается, среагировав на выехавшую из-за угла машину.

Тоже реагирую на движение, параллельно слышу странные звуки. Как будто на скалодроме спускаешься с вершины. Вот такой звук. Но откуда он здесь, рядом с банком? Похоже, начались слуховые галлюцинации. Нет, вот, опять.

— Что за? Это не та машина, — Рог начинает нервничать, кожей чувствую. — Ну-ка назад, живо.

Начинает резко утягивать меня за собой, и тут происходит то, чего никто из нас не ожидал. Прямо под наши ноги бросают дымовую гранату, еще одну в крутящуюся дверь, чтобы та попала в здание. Едкий запах жжет легкие, глаза слезятся. Стараюсь задержать дыхание, потому что легкие невыносимо обжигает. Словно внутри разгорается пожар, желая выжечь все дотла. Что же они делают? Там беременная, маленький ребенок. Как так можно? А если они пострадают? Всех покусаю!

Рог начинает сильно кашлять, стараясь прогнать едкий дым. Ничего не выходит, он лишь более жадно хватает воздух после. Хватка его с руки переходит на мою талию. Мужчина не собирается меня отпускать. Погибать, так вместе. Чувствую, как он хочет что-то сделать, что его захват не столь крепкий, и тут же чувствую, как что-то упирается в бок. Не трудно догадаться, что преступник хочет выйти из завесы и показать всем, сейчас он начнет проявлять жестокость, расправляться за наглость и вероломный срыв гениального плана.

Только и этому не суждено сбыться. В дымовую завесу врываются люди в касках, черных костюмах и масках. Не представляю каким образом, но они отбрасывают оружие Рога в сторону, лишают врага возможности навредить пленнику. Еще мгновение, и уже не крепкие руки бандита прижимают мое тельце к себе, а лапы правоохранителя уводят в сторону.

— Нет, там люди, — вяло сопротивляюсь сотруднику, но он продолжает тащить прочь из едкой пелены.

Хочется упереться пятками в землю, выдернуть руки, и побежать к тем, кто очень во мне нуждается. Или уже нет? Я их не чувствую. Луна, только не это! Пожалуйста, не говори, что они все погибли? Лиза, люди, никого не чувствую.

— Нет, — кричу не своим голосом.

— С ними все хорошо, вперед.

— Вы врете, я их не чувствую. Пустите, мне надо к ним. Там ребенок, беременная, и много кто еще. Пустите меня! — пинаюсь, чем вывожу человека из себя, но добиваюсь нужного эффекта. Меня отпускают.

От неожиданности падаю на землю, прямо попой. Это было грубо. Очень грубо и больно. Что за невоспитанный представитель сильного пола? Ладно, пес с ним. Некогда скалиться на него. Надо убедиться, что те, кого я признала своей стаей, в полном порядке.

Пробегаю мимо Рога, скрученного вояками, ругающегося благим матом. Противно, уши в трубочку завернуться хотят, лишь бы не слышать этих мерзких слов. Только подбежала, ну, как добежала, переставила вялые ноги до дверей, дыша через рукав в сгибе локтя, как из крутящихся створок вышли первые ласточки.

Живы, они правда живы. Мальчишка с мамой дышат через маски, слава Луне. Хоть до этого догадались. Невыносимые. Я понимаю, из самых слабых только они, но ведь и остальным вредно дышать противным дымом, разъедающим легкие. Ладно, у волков быстрая регенерация и крепкое здоровье. Но у людей — нет. В здании был сердечник, и неизвестно кто еще.

Считаю каждого, кто выходит. Первый, второй, третий и далее по списку. Все на месте, все вышли сами, или вместе с бойцами. Последней оказалась Лизка. Кинулась к волчице, утирая слезы. Дым уже рассеивается, дышать становится намного легче. Можно и не убегать, а обнять родное чудо, что я с удовольствием и делаю.

— Девушки, уходите, здесь небезопасно. Пройдите за ограждения, там машины скорой помощи, врачи вас осмотрят. А нам надо выводить преступников, — говорит один из ребят маски-шоу.

К этому моменту дым уже окончательно развеялся, и, утирая слезы, мы пошли прочь от ненавистного банка. Да, теперь люди долго будут бояться приходить сюда. Прижимаясь друг к другу, спешно сбегаем со ступеней и мчимся в сторону наших родных и близких. Вся семья здесь. Даже дедушка с бабушкой и дяди на месте. Оторвавшись друг от друга, летим с Лизой в объятия наших мужчин.

Макс подхватывает меня на руки, жадно целует, начинает кружить нас вокруг собственной оси. Родной запах. Как я по нему соскучилась. Хвоя и мед проникают в нос, подарив чувство блаженства, а мощная энергетика мужа успокаивает. Только сейчас понимаю, что сердце перестало бешено биться и возвращается в привычный размеренный ритм.

— Девочка моя, маленькая, никуда больше тебя не отпущу. Слышишь? Никогда и ни за что, — поставив на землю, на меня обрушился шквал поцелуев.

Только мне хотелось иначе. Губы в губы, чтобы до сумасшествия, до поджатых пальчиков. Чтобы убедиться — не мираж. Вот он, мой любимый рядом. У меня не галлюцинации. Смеюсь от счастья, ведь так прекрасно оказаться в безопасности.

— Прямо привяжешь? — спрашиваю, и вижу, как в его глазах вспыхивает опасный блеск.

— Да. К себе. Намертво. Ты мое сердце, Ален. Случись что, я бы остался здесь навсегда. Ты представить себе не можешь, что я пережил за эти часы. Зачем ты сбежала от охраны? Глупый орешек, они бы не допустили. Зачем так пугаешь старенького волка? А?

— Ты не старенький. Не прибедняйся. Охранники мне надоели. Но я обещаю, всегда буду только с тобой. Никогда не отойду. Люблю тебя, — и сама тянусь за поцелуем.

Муж с радостью на него отвечает. Все звуки стихли, остались только мы, и гулкий стук наших сердец. Впервые это не возбуждало, а дарило внутреннее удовлетворение и спокойствие. Пара — это не только страсть, это безграничная нежность и непередаваемый трепет к партнеру.

— Я тебя больше, Луна моя, — с трудом оторвавшись от моих губ, произносит любимый, потеревшись своим носом