— Ага. — Сиена кивнула. Голос у нее дрожал. — Знаю прекрасно. Там куча журналистов из самых престижных изданий, кинозвезды и богатые покупатели, которые готовы тряхнуть кошельками. Одна мысль об этом приводит меня в ужас. Ей-богу, вот-вот медвежья болезнь приключится!

— Да нет же! — воскликнула Инес, хватая Сиену ледяной рукой за локоть. — Ты даже не в курсе? Ничего не слышала?

— Да что такое-то? — нетерпеливо спросила Сиена.

— Там сидит Джейми Силфен! Он тут! В первом ряду! — взвизгнула Инес, подпрыгивая на месте.

Ноги Сиены подкосились, и она едва не сломала каблук.

— О нет! — пискнула она. — Не может быть! Этого не может быть! — Забыв о наказе милашки Дэвида, она потерла лоб, покрывшийся сильной испариной. — Это мой первый показ! — взвыла девушка. — Я трясусь от страха и боюсь опозориться, а проклятый Силфен сидит в первом ряду! Господи, он увидит, как я сделаю из себя посмешище! — Она осторожно потянула на себя кулису в надежде увидеть Силфена. — Где он сидит? Что-то я его не вижу.

Инес кивнула влево:

— Третье кресло, у каменной колонны. Огромные очки, черное пальто, клетчатый шарф.

Сиена поискала взглядом указанные приметы. Ага, вот и он, Джейми Силфен. Один из самых влиятельных голливудских агентов по кастингу. Он сидел в каких-то двадцати метрах от Сиены, беседуя с кем-то по мобильному и покачивая лысой головой в такт разговору.

Сиена часто мечтала о том, что какой-нибудь агент по кастингу увидит ее дефиле в Париже, обратит внимание на ее яркое лицо и предложит прийти на пробы для какого-нибудь фильма. Она мечтала об этом, но не слишком-то надеялась. Она и не рассчитывала, что на показе Маккуина будет сам Силфен, чье имя стало синонимом успеха будущего фильма и огромных кассовых сборов. Начинающие актеры, отобранные Силфеном для проб и получившие роль, становились звездами, фильмы, в титрах которых значилась его фамилия, получали «Оскаров» и каннских «Львов».

Каким ветром Силфена занесло во Францию?

— Зачем он тут? — спросила Инес, словно прочитав мысли Сиены. — Может, кто-то решил снять фильм о мире моды? Или он ищет новые лица? Не думаю, что он здесь только ради новой коллекции Маккуина. Глянь на его пальто, это ж прошлый век!

Сиена едва слышала, что говорит ее новая знакомая. Джейми Силфен увидит ее дефиле! Фантастическая возможность, которую нельзя упустить! Второго шанса может и не представиться.

Сиена приказала себе собраться. Она должна произвести на Силфена впечатление! Яркое, незабываемое впечатление!

Сама себе удивляясь, девушка расправила плечи. Волнение отступало, сменяясь уверенностью в собственных силах. Она слишком многим пожертвовала ради сегодняшнего дня. Будущее поставлено на карту!

Сиена подумала о Дьюке, и на губах заиграла улыбка — едва ли не первая за весь день.

— Лена, Анна-Мария, Инес, Сиена! На выход, стройтесь! — объявил менеджер показа, хлопая в ладоши. — Итак, девочки, собрались, улыбнулись! Надменнее, Инес, надменнее! Готовы? По счету три…

Инес коротко глянула на Сиену:

— Волнуешься?

— Ничуть, — ответила Сиена, улыбаясь во весь рот.

Она совершенно не преувеличивала.

Каролин Беркли заглянула в гостиную своего прекрасного особняка и покачала головой.

Ее не радовала необходимость привечать в Котсуолд-Мэнор своих братьев и их скучных жен, но куда больше беспокоило поведение Кристофера. Он до того не выносил родственников Каролин, что предпочитал общаться с Маффи Аркелл. Чертова кукла! Как раз сейчас, еще до прихода гостей, Кристофер менял местами карточки, чтобы оказаться сидящим между женой и Маффи.

Каролин познакомилась с Кристофером Уэллзли через год после переезда в Англию и почти сразу вышла за него замуж. Вернее будет сказать, познакомились они во второй раз. Когда-то в молодости Каролин уже встречала Уэллзли, богатого землевладельца, потому что вращалась с ним в одних кругах. Романа у них тогда так и не вышло, но завязалась тесная дружба, и лишь когда Каролин перебралась в Лос-Анджелес, связь оборвалась.

По Лондону ходили слухи, что Уэллзли, владелец одного из самых обширных поместий Оксфордшира, равнодушен к женскому полу, предпочитая нежную мужскую дружбу. Как выяснилось, слухи не соответствовали действительности. Просто Кристофер куда больше ценил спокойный отдых, вроде рыбалки или пары бокалов вина в компании приятелей, чем секс. Как ни странно, это его равнодушие к плотским развлечениям совершенно не задевало Каролин. После мучительной связи с Дьюком и страстного романа с молодым адвокатом, принесшего ей одни разочарования, она стала ценить в мужчинах совсем иные качества, нежели могучее либидо. Ей нравился уравновешенный характер Кристофера, то уважение и нежность, которыми он ее окружил.

Первый год после смерти Дьюка стал для Каролин самым тяжелым в жизни. Она ютилась в крохотной пыльной квартирке вместе с сыном, которого, как выяснилось, совершенно не знала. Ей казалось, что она медленно, но верно сходит с ума. Роман с Чарли оборвался, и Каролин совсем не винила его в разрыве. Адвокат увлекся совсем другой Каролин Беркли — сильной, уверенной, не нуждающейся в средствах, помешанной на сексе. После вскрытия завещания она превратилась в слабую, издерганную женщину, у которой была лишь одна цель — остаться на плаву и выжить. Но Чарли еще два года поддерживал Каролин деньгами, хотя почти не виделся с ней.

Да, она не обвиняла Чарли в малодушии, но впервые в жизни с ужасом поняла, что уже не способна найти себе богатого спонсора, который будет выполнять ее капризы. Был ли в том виноват ее возраст, или репутация любовницы Дьюка, разрушившей семью, она не знала. Но ни один стоящий любовник даже не замаячил на горизонте, словно богатые денежные мешки Голливуда просто опасались с ней связываться.

В сорок шесть лет, не имея опыта работы, довольно сложно начинать с нуля. Конечно, старые знакомые подкидывали ей работу — вроде оформления вечеринок и дизайна помещений, — но это приносило жалкие крохи в сравнении с тем, к чему она привыкла. Каролин все глубже погружалась в депрессию, часами сидела в кресле, глядя на облезлые обои своей крохотной квартиры, и оплакивала безвозвратно ушедшую молодость.

Вскоре она начала пить.

Именно Хантер предложил матери вернуться в Англию. Частично это было истолковано беспокойством за ее здоровье, частично давало надежду на восстановление старых связей. Каролин и сама понимала, что разрушает себя и осложняет жизнь сыну, а потому пыталась справиться с пагубной привычкой.

— Плохая из меня вышла мать, правда? — как-то сказала она в приступе самобичевания, когда Хантер впервые заикнулся об Англии.

Он пожал плечами:

— Ты делала то, что могла. Я не виню тебя, ма. Просто эта роль оказалась тебе не по зубам.

— Что ты будешь делать, если я уеду? Как будешь зарабатывать на жизнь?