выглядел так, будто ничего из ряда вон не происходит. И это после того, как его часами допрашивали видовики из-за той самой фотки.

Если Горелов-старший не развлекался тем, что истреблял навей-проституток, то он даже начинал Люсе нравиться.

У него был характер.

То-то младшенького так колбасит — тягаться с таким тяжко.

— Я Ша-ш-ш-ша, — прошелестела навь, что тоже было удивительно. Обычно умертвия не стремились к общению.

Люся пригляделась к ней внимательнее: перья на груди и плечах были еще совсем светлыми. Крылья, переходящие в руки, тоже отличались необыкновенно нежным пушком.

Человеческое лицо не успело утратить мягкости своих очертаний, и Люся поняла, что это очень молодая навь. В том смысле, что она умерла не больше месяца назад и еще не совсем утратила привычки живой девушки.

— Привет, Саша, — любезность так и струилась во все стороны. — Так что, Катенька, ужинаешь со своим женихом? Мама сказала, что у вас очень серьезные отношения и дело идет к браку.

Разведка провокацией — любимый Люсин прием — традиционно принесла свои плоды. Женатый Горелов-младший побагровел, зеленая Катька чуть не уронила фужер шампанского, которым заливала стресс.

Федор наблюдал за происходящим с явным одобрением.

Появился официант, который поставил перед Люсей рокс с виски — молчаливый привет от Ветрова. Очень своевременно, напряжение за столиком зашкаливало.

— Мы просто друзья, — выдавила Катька, — мама что-то перепутала.

— Немудрено, — понятливо закивала Люся, выпила и постаралась расслабиться. — Друзья — это хорошо. Друзья — это полезно. А где вы познакомились?

— На благотворительном приеме, — насмешливо ответил Горелов-младший. Кажется, он отошел от шока и теперь прикидывал, как извлечь пользу от выходки Федора.

Люся изнывала от желания узнать, кто из братьев нанял фотографа, который прятался за кадкой. Младший, чтобы вовлечь старшего в новый скандал — все-таки связь с навью считалась позором. Или сам Федор… но зачем?

Чтобы продемонстрировать всем свои передовые взгляды? Опять же — зачем?

Если только, если только… восхищенная собственной догадкой, Люся спросила:

— А вы знаете про новую партию «Равенство равных»? Ходят слухи, что на место мэра метит коркора, которая недавно прибыла в город.

Для Сергея эта новость явно стала откровением, он глупо моргнул, осознавая услышанное.

А вот Федор благодушно засмеялся.

— Вы и правда профессионал, Людмила, — сказал он, — потрясающая осведомленность. К слову, я буду выдвигаться от этой партии в депутаты горсовета.

— В депутаты? — хмуро переспросил Сергей.

Теперь уже эскапада с умертвием приобретала оттенок политической декларации, и даже неприличное фото с навью-проституткой при должной работе пресс-служб можно было вывернуть как широту взглядов современного политика.

Ух.

Мощно.

Понять бы, как Катька оказалась в водовороте чужих амбиций и чем ей это грозит.

Тут Федор, воспользовавшись случаем, принялся громогласно рассуждать о равенстве видов, явно рассчитывая на публикацию на Люсином портале.

А вот фигушки.

Она в эти игры играть не будет.

Ладно, пообещала себе Люся, у которой зубы сводило от политических лозунгов, завтра она загонит в угол Горелова-младшего и вытрясет из него всю правду о том, что его связывает с сестрицей, — благо, есть чем его шантажировать.

Из ресторана она вывалилась осоловевшая от виски и досужих разговоров. Остановилась у своей машины, раздумывая о том, вызвать ей такси или завалиться на заднее сиденье охраны.

Рядом притормозил невысокий темный автомобиль, чьи плавные формы ей были знакомы.

Люся сделала несколько вдохов открытым ртом, пытаясь резко протрезветь, смирилась с тем, что это бесполезно, открыла дверь и села внутрь.

— Привет.

— Привет, — Великий Морж сразу тронулся с места, — как провела вечер?

— Ужасно, — Люся распласталась по сиденью, пристроила в угол трость, пристегнулась. — Как же меня бесят все эти наследники, которые лезут на вершины власти, ты даже не представляешь. И почему у нас нет ни одного депутата — школьного учителя или медбрата? Почему сплошь откормленные бизнес-ряхи? Ты меня, кстати, бесишь тоже. Обязательно было втягивать во все это Катьку?

— Ты мне льстишь, — отозвался он спокойно. — Твоя Катька сама лезет куда ни попадя, я здесь совершенно ни при чем.

— И почему мне с трудом верится? Откуда взялась вдруг партия «Равенство равных»? Коркора-профессорша? Вся эта суета и движуха?

— Люсь, не нападай на меня, — попросил он, — я устал как черт.

— Ну да, — с невольным раздражением протянула она, — конечно. Мне следует заткнуться и продолжать прыгать по твоей указке.

Она редко позволяла себе срываться на Великого Моржа — в конце концов, многое в ее жизни случилось благодаря ему. И дело было вовсе не в машине или квартире, а в том, что Люся могла себе позволить слать лесом всех и каждого. Легко быть наглой и самоуверенной, когда за твоей спиной стоит такой человек.

Великий Морж прикрывал не только Люсю, но и ее портал. Без его поддержки их закрыл бы еще Ветров-старший во времена своего губернаторства. Или слопал бы очередной Горелов-бетонный-завод.

Поэтому обычно Люся относилась к его просьбам очень серьезно, а плохое настроение не демонстрировала так явно. Но с нервами в последнее время и так было бедово, а профессорша-коркора, Катькина враждебность, братья Гореловы окончательно подкосили ее.

— Ну, — так же раздраженно заметил Великий Морж, — прыгаешь ты так себе. Соловьева осталась очень недовольна вашей встречей.

— И что дальше? — хмуро спросила Люся, не зная, что будет делать, если он станет настаивать на сотрудничестве с амбициозной профессоршей. Меньше всего на свете ей хотелось бы оказаться между собственными правилами и его желаниями. Такие себе молот и наковальня.

— Ничего. Ничего, Люся, ломать я тебя не собираюсь. Просто не мешай, хорошо?

Она кивнула с облегчением.

Не мешать Соловьевой строить карьеру, ладно.

Меньшее из зол.

Студенткой она думала, что Великий Морж клюнул на ее молодое тело, и понадобилось несколько лет, чтобы понять: тел вокруг него было достаточно, выбирай не хочу. Нет, он выбрал перспективу, разглядел в Люсе характер, дрессировал ее как щенка, защищал и ставил самые различные задачи, вытаскивал из передряг, в которые сам же ее и бросал.

Во многом он сформировал ее личность, плохо ли, хорошо ли это было — Люся не бралась оценивать. Просто так все сложилось, и пришло время собирать камни.

— Еще Ветров твой треплет нервы с утра до вечера, — вдруг пожаловался он, дергая шарф на горле, — то ему информацию подавай, то полномочия,