Он понял, что ей нужно было от него.

– Алесандра…

Он прошептал ее имя, словно ласку.

– Да?

– Ты была великолепна.

– Мило, что ты это сказал.

Она прижалась к нему и закрыла глаза. Звук биения ее сердца вместе с его тихим смехом убаюкивал ее. Одна его рука ласкала ее спину, другая ласково гладила шею. Алесандра уже погрузилась в сон, когда он снова ее позвал по имени.

– Гм-м-м?

– Хочешь, чтобы я начал сейчас объяснения?

Колин подождал несколько минут и понял, что она заснула. Пальцы его зарылись в ее волосы, и он немного передвинулся, чтобы поцеловать ее в макушку.

– Женское тело – это храм, – прошептал он.

Колин не ждал от нее ответа и не получил его. Он натянул одеяло, обнял свою жену и закрыл глаза.

Колин улыбнулся своей последней мысли, перед тем как погрузиться в безмятежный сон. Мать Мария действительно была права, когда говорила Алесандре, что мужчины должны ею восхищаться. Он был в этом совершенно уверен.

* * *

Он не сошел с ума, не терял он и самообладания. Он оставался самим собой. Просто решил к этому не прислушиваться. Да, он понимал, что то, что он делает, плохо. И это все еще имело для него значение или, по крайней мере, имело значение в тот, самый первый раз. Она отказала ему и тем самым заслужила смерть. Все так просто. Ярость водила его рукой, его кинжалом. Ему просто захотелось ее убить. Он не ожидал такого порыва, не знал, что почувствует в себе такую силу, такую неукротимость.

Он может остановиться. Он поднял бокал и сделал большой глоток. Он поклялся себе, что остановится.

Его испорченные сапоги лежали в углу. Он долго на них смотрел, прежде чем решил выбросить их завтра. На столе стояли цветы… поджидающие… готовые… насмехающиеся над ним.

Он резко бросил бокал в камин. Осколки стекла посыпались на пол. Он протянул руку к бутылке, нараспев повторяя свою клятву: «Он остановится!»

На следующее утро Алесандра проснулась поздно. Колин уже покинул спальню. Это было очень кстати, потому что она не хотела, чтобы он увидел ее такой разбитой. Все тело у нее так ныло и ломило, что она кряхтела, как старуха, выбираясь из постели.

И она совсем не удивилась, увидев на белоснежных простынях пятна крови. Никто не предупредил ее, что в первый раз занятия любовью вызовут небольшое кровотечение. Алесандра нахмурилась с беспокойством и негодованием, поскольку была несведуща в любовных делах. Естественно ли это, что у нее кровотечение? А что, если совсем наоборот? Что, если Колин повредил случайно нечто, что нельзя восстановить?

Алесандра постаралась не слишком расстраиваться, и ей это удалось, пока она принимала ванну. Однако болезненность и новые пятна крови на полотенце испугали ее. К тому же она была смущена. Она не хотела, чтобы Фланнеган увидел пятна, когда будет менять простыни, поэтому сама сняла постельное белье.

Пока Алесандра одевалась, волнение не покидало ее. Она надела бледно-голубое платье и подходящие к нему легкие кожаные туфли. Квадратный вырез и манжеты длинных рукавов платья были отделаны, белым кантом. Это был очень женственный наряд и один из самых ее любимых. Она тщательно расчесала волосы, пока они не стали потрескивать и завиваться в локоны, и отправилась разыскивать своего мужа.

Их первая встреча при свете дня после целой ночи опьяняющей любви для нее будет просто ужасной, и Алесандра хотела, чтобы это как можно скорее прошло. Она была уверена, что, если приложить некоторые усилия, ей удастся скрыть смущение.

Колин сидел за столом в своем кабинете. Дверь, выходящая в коридор, была открыта настежь. Алесандра остановилась в дверном проеме, размышляя, стоит прерывать его или нет. Однако он, должно быть, почувствовал на себе ее пристальный взгляд, потому что неожиданно поднял глаза. Он все еще сосредоточенно хмурился над письмом, которое читал, но выражение его лица тут же изменилось. Когда Колин улыбнулся ей, глаза его светились нежностью.

Алесандра подумала, что и ей, вероятно, следует ответить ему улыбкой. Она не была уверена. Боже правый, неужели она так никогда и не привыкнет к тому, что Колин рядом? Он такой привлекательный мужчина. Сегодня его плечи ей показались еще шире, волосы – еще темнее, а кожа совсем бронзовой. Белоснежная рубашка, которую он надел, сильнее подчеркивала его привлекательность. Она резко контрастировала с его смуглым лицом. Взгляд Алесандры упал на его губы, и неожиданно в ее голове возникли воспоминания об ощущениях, вызванных поцелуями, которыми он покрывал все ее тело.

Алесандра поспешно отвела глаза и уставилась на его подбородок. Она вовсе не хотела показывать ему свое смущение. Она должна сохранять достоинство и приличие.

– Доброе утро, Колин, – проквакала она хриплым лягушачьим голосом. Лицо ее горело огнем. Единственным выходом было пойти на попятную, и как можно скорее. Алесандра попытается встретиться с ним попозже, когда будет хорошенько держать себя в руках. – Вижу, ты занят, – промолвила она, поспешно отступая назад. – Я спущусь вниз.

Она повернулась и собралась уходить.

– Алесандра!

– Да?

– Поди ко мне.

Алесандра, вопросительно взглянув на него, вернулась к двери.

Колин откинулся на стуле и поманил ее.

Она, гордо подняв голову, с улыбкой на губах вошла в кабинет. Приблизившись к письменному столу, она остановилась. Он знаком показал ей подойти поближе. Сохраняя маску беспечности на лице, она обогнула массивный стол. Колин не должен узнать, в каком смятении она находится.

Он окинул ее долгим пристальным взглядом.

– Может быть, ты все-таки расскажешь, что с тобой происходит?

Плечи Алесандры дрогнули.

– Тебя не так просто обмануть, – заметила она. Колин нахмурился.

– Но ты же не собираешься меня обманывать?

– Да.

От его всевидящего ока не укрылось ее тревожное состояние. Видя, что ей трудно говорить, он, смягчившись, произнес:

– Скажи мне, что тебя беспокоит. Алесандра потупилась:

– Мне просто… неловко… встречаться с тобой, после того…

– После чего?

– Прошлой ночи.

Ее щеки зарделись нежным румянцем. Колин нашел это очаровательным и в равной степени возбуждающим. Он привлек ее к себе и усадил на колени, потом с улыбкой взял ее за подбородок.

– И что же? – спросил он.

– При свете дня-воспоминания о том, что мы делали вместе, вызывают у меня угрызения совести.

– Во мне эти воспоминания вызывают только одно – желание.