Невзирая на решимость не поддаваться угрозам и запугиваниям, Сара нервно облизнула внезапно пересохшие губы и с удивлением поняла, что заикается.

– Я… я не… то есть…

И поскорее отвела глаза, когда он спустил брюки.

– Не притворяйся, будто ничего не знаешь. Слуги любят сплетничать, и ты, конечно, уже выяснила, в чьих комнатах живешь.

Вода тихо плеснулась, и девушка, поняв, что Марко опустился рядом, встрепенулась, охваченная паникой и готовая сбежать.

– Я… кажется, я пробыла здесь слишком долго. Мне что-то не по себе…

Сара поспешно поднялась из воды и уже ступила на пол, но он молниеносным движением схватил ее за ногу, и она шлепнулась на четвереньки.

– Весьма соблазнительная поза, – поддразнил он. – Когда-нибудь я обязательно поддамся искушению использовать все возможности, которые она предлагает. Но сейчас я хочу, чтобы ты снова легла в воду. Это напоминает мне обо всем, чем я намеревался заняться с тобой в бассейне прошлой ночью…

От его низкого, вкрадчивого, гортанного голоса по спине Сары пробежал озноб предвкушения, и, чтобы прийти в себя, она попыталась вырваться.

– Да отстань! Я ведь сказала тебе, у меня голова закружилась…

– Ничего подобного! Когда ты прекратишь свои дурацкие кривлянья? – прошипел Марко. – Я хочу тебя, и ты сделала для этого все своими заигрываниями и уловками потаскухи! Поэтому я взял тебя, но по-прежнему хочу. Возвращайся и ложись в воду, если, конечно, твоя поза не означает…

– Она всего лишь означает, что я собираюсь убраться от тебя подальше! Почему ты так уверен, что, когда бы ни сунулся сюда, я буду расстилаться перед тобой? Я не твоя собственность, как те несчастные женщины, которых твои разбойники предки покупали на невольничьих рынках!

Но он неумолимо тащил Сару в воду, и она поняла, что вряд ли сможет освободиться.

– Ну же, перестань ломаться. Разве ты не замерзла? Или дуешься, потому что я еще не успел заплатить настоящую цену? Так и представляю тебя на каком-нибудь оживленном рынке Алжира или Марокко, выставленную на помосте обнаженной! Интересно, там ты тоже пыталась бы прикрыться от жадных взглядов или гордо выставила бы напоказ свое восхитительное тело?

– Да замолчишь ты наконец? Ну хорошо, прекрати меня тащить, я сама пойду, – раздраженно пробормотала Сара, с неприязнью глядя на него потускневшими, как зеленый нефрит, глазами.

«Ну что за упрямая сучонка!» – подумал Марко и внезапно понял, как сильно хотел бы знать, что происходит в этой головке. Но тут же прогнал дурацкие мысли. Зачем ему беспокоиться, о чем она думает, когда на самом деле он мечтает лишь об одном – снова и снова лежать между этими упругими бедрами, длинными стройными ногами, как нож разрезающими воду, в мгновение ока переносящими ее с одного конца корта на другой, когда их обладательница отбивает самую сложную подачу. Черт возьми, с какой радости ей корчить из себя оскорбленную невинность?

– Ну? Что теперь? Приказывай своей рабыне, я готова ко всему. Может, потереть тебе спинку?

Марко изучал ее прищуренными глазами, делая вид, что не обращает внимания на колкости. Господи, какая она горячая, влажная, податливая в постели и настоящая ведьма в жизни!

Он коварно усмехнулся:

– Прекрасная идея, дорогая… предлагаю продолжить тот массаж, который ты затеяла прошлым вечером. Ты начала со спины, но так и не дошла до переда… и теперь, когда мы получше узнали друг друга… надеюсь, ты не возражаешь?

Ей хотелось скрыться от него, от этих непристойных намеков, вызывающих нежелательные картины, назойливо встающие перед глазами. И он смотрит на Сару так, словно мысленно уже владеет ею. Но девушка обреченно сознавала, что все потеряно. Она, подобно героям фантастического романа, перенеслась на много лет назад. Этот древний дворец на Сардинии, видевший так много хозяев и завоевателей, существует в ином времени и превратил Сару из обыкновенной практичной девушки, живущей в безопасном привычном мире, где никогда не случается ничего из ряда вон выходящего, в совершенно другого человека.

Глаза Сары широко раскрылись. Марко нетерпеливо взял ее руку и положил на возбужденную плоть, поражаясь, почему она вся сжимается. Иисусе! Что ей надо? Чтобы за ней ухаживали? Ползали на коленях? Дарили цветы? Осыпали страстными ласками?

– Дилайт, – ласкающе-тихо окликнул он. Как хорошо ей знакомы эти бархатные интонации!

Он назвал ее Дилайт! Охваченная непонятным гневом, Сара отдернула руку. Почему Марко так часто напоминает, что видит в ней жизнерадостную, чувственную Дилайт, которая как-то похвасталась, что испытала все на свете? «Да старайся же мыслить здраво, Сара!»

Дразняще улыбаясь, она положила руки ему на плечи.

– О, ты слишком торопишься! Делая массаж, я предпочитаю начинать сверху!

Он с подозрением покосился на девушку, но тут же оперся спиной о стенку ванны и с неприятным видом собственника обнял ее за талию.

– Так что же ты медлишь? Вода скоро остынет!

Потом, когда-нибудь, она, конечно, пожалеет о собственной слабости, о том, что так легко уступила его натиску. Но от надушенной ароматическим маслом воды поднимались пьянящие ароматы, и Марко медленно провел рукой от ее талии до шеи, к которой прилипли густые потемневшие пряди волос. А оттуда… по-прежнему не отрывая от нее взгляда, – к плечам, нежно погладив их, до того как пальцы отыскали и обвели контуры влажных холмиков и стали перекатывать мгновенно напрягшиеся до боли соски.

Руки Сары словно прилипли к его плечам. Невольно опустив глаза, она заметила, какими темными кажутся на белоснежной коже его пальцы, пробуждавшие в ней болезненно острые ощущения, сводящие ее с ума.

Чуть покачнувшись, она крепче вцепилась в него.

– Потрогай меня. Коснись, как я касаюсь тебя…

Сара чуть не упала ему на грудь, когда другая рука нашла под водой напряженный бутон ее плоти, слегка сжала, начала поглаживать, вызывая неудержимую дрожь, лишая разума, воли, превращая в послушную куклу.

– Коснись меня, carissima. Пожалуйста, – хрипло, настойчиво повторил Марко, и до Сары вдруг дошло, что он просит, вместо того чтобы, как всегда, приказывать! Почти ничего не сознавая, она протянула руку, дотрагиваясь, держа… ощущая…

Теперь она чувствовала всю силу желания Марко. Эта твердая как камень плоть давала ей столько невероятного наслаждения прошлой ночью. И словно все неведение, стыд, колебания куда-то исчезли под натиском древнего как мир, безошибочного женского инстинкта. Она ласкала его, пока не услышала прерывистое дыхание. Тихо выругавшись, он яростно притянул ее к могучему торсу, едва не расплющив грудь, и за несколько минут доведя до грани безумия, рывком насадил на себя.

«Зверь! Зверь! Зверь!» – надрывался глумливый голос у нее в мозгу, осуждая, обвиняя, издеваясь, но поздно – Сара слишком далеко зашла, чтобы прогнать его или остановиться самой: еще немного, и исчезло все, кроме них двоих, и Сара цеплялась за Марко, как утопающий за соломинку, неистово вонзая ногти ему в плечи, поднимаясь и опускаясь, снова и снова, словно на могучей приливной волне желания, и наконец со стоном обмякла, жадно хватая воздух, припадая губами к его шее и ощущая языком соленый вкус пота. Постепенно затихающие конвульсии блаженства продолжали сотрясать ее.