– Вот как?

– Да. У меня совсем нет денег, и мне было неудобно жить за счет Инны. А Мухамед сам предлагал материальную поддержку.

– Ну что ж… В таком случае мне остается только попросить вас вспомнить все, что Инна вам рассказывала, все, что она делала в те сутки, пока вы жили у нее, что вам показалось подозрительным или странным.

– В чем дело? – Девушка едва шевелила губами и была так бледна, что он испугался – сейчас упадет в обморок. «Чего она так боится? – спросил он себя. – Почему испугалась, если ничего не знает?»

– Ваша подруга была убита в среду утром, на другое утро после того, как вы уехали от нее. Ее дочь в то же утро была увезена неизвестным человеком. Мы ищем девочку.

Он не договорил – Лена как-то странно обмякла в своем кресле, рука упала с подлокотника, подбородок стукнулся в грудь… Он вскочил, схватил ее за виски, стал массировать уши, оттянул веко, заглянул ей в глаза. Она приходила в себя. Медленно оглядывала стены блуждающими пустыми глазами, дышала тяжело, с натугой.

– Воды?

– Нет… – прошептала она. – Не надо…

– Я все же принесу.

– Не стоит… – Она, видимо, сделала усилие над собой, села прямее, провела рукой по лицу. Вздохнула.

– Вы очень дружили?

– Да… Еще с института, – вяло ответила она. – Вместе вели аэробику. Что-то язык путается.

– Вы давно не виделись со своей подругой?

– Больше года.

– Она сама предложила вам поселиться у нее?

– Не совсем. Я позвонила ей, когда поняла, что надо ехать в Москву. Я больше не знала никого, у кого можно остановиться. Она сразу пригласила меня к себе. Так что я напросилась.

– Почему же вы сразу не поехали сюда? К родственнику, у которого вам теперь удобнее, чем там?

– Не издевайтесь надо мною… – выдавила Лена. – Я предпочла Инну, потому что она… Ну, мы дружили. А Мухамеда я боялась обременять. Кроме того, он мужчина.

– И весьма красивый?

– Не надо, я вас прошу.

– Только не ищите в моих словах то, чего там нет, – улыбнулся следователь. – Я просто спросил ваше мнение. Ведь вы, наверное, и этот факт учли?

– Учла. Но не потому, что боялась не устоять против его чар. – Она уже говорила резче, совсем пришла в себя. – Просто думала, что помешаю каким-то его амурным планам. Думала, может, у него живет какая-нибудь женщина. Что тут странного? Он не женат. Действительно хорош собой. Вполне мог иметь любовницу или невесту.

– Вы приехали к Инне. Как она вас приняла?

– Замечательно.

– Не показалось вам, что она чем-то встревожена, озабочена, что вы явились некстати, помешали каким-то ее планам?

– Ничего похожего.

– Вы переехали к Мухамеду потому, что не хотели материально стеснять подругу. Вы просили у нее в долг?

– Нет. Она сама предлагала деньги, я рассказала про долг. Но я же и просила ее не искать денег и предупредила, что ничего не возьму. Она мне подарила какие-то свои вещи. Все у меня, могу отдать ее матери…

– Значит, она хотела дать вам денег? Деньги у нее были?

– Напротив, не было.

– Но при ее работе…

– Она сказала мне, что зарабатывает очень много, – перебила его Лена. – Около тысячи семисот долларов в месяц. Но при этом денег у нее не было. Она все тратила на себя и на дочь, платила за квартиру, держала няньку.

– Это не казалось вам странным?

– Что? То, что денег у нее не было? Нет. Она была беспечна в этом отношении. Что такое нищета, никогда не знала.

– А вы знали?

– Ну, почти.

– Припомните, пожалуйста, не рассказывала ли вам Инна о каких-либо подозрительных знакомых, вообще о знакомых?

– Нет.

– Вы так четко и уверенно отвечаете «нет»? Встречаются две девушки и даже не делятся сердечными тайнами?

– У меня не было никаких сердечных тайн. А у нее при такой работе тоже.

– Как же так?

– Клуб был для нее… – Лена поморщилась. – Ну, скажем, компромиссом между хорошим заработком и больной гордостью. Она никогда не завела бы там роман. Я была в этом клубе и могу вас уверить, никакой романтики там и в помине нет.

– Хорошо. Значит, вы утверждаете, что в клубе она ни с кем не знакомилась?

– Не могу утверждать, но вроде да.

– Не рассказывала, что кто-то к ней пристает, делает предложения, угрожает?

– Об угрозах ничего не слышала, а о прочем – сколько угодно.

– Но она не принимала таких предложений?

Лена кусала губы, потом нерешительно сказала:

– Не знаю, что вы подумаете обо мне… Мы ведь немного поссорились в тот вечер, когда я ушла… Сейчас расскажу. Я так нуждалась в деньгах, но не просила ее… А она пошла вроде бы как попросить для меня денег у одного человека, с которым познакомилась в клубе. Вернулась к вечеру оскорбленная, несчастная – он не дал ей денег, потребовал, чтобы она отдалась. Она на это не пошла. Но я не просила ее о таком шаге! И вот я высказала ей, что она напрасно унизилась, я этих денег не взяла бы, она накричала на меня, требовала, чтобы я призналась, что считаю ее проституткой… Она была так порывиста во всех своих чувствах и шла до предела, если хотела кому-то помочь… Вот и все. Я испугалась, как бы она не сделала какую-нибудь глупость вроде этой, ну, с богатым спонсором, и решила скорее уехать от нее. Мы расстались и больше не виделись. Я звонила ей, но никто не подходил к телефону.

– Об этом спонсоре она вам что-то рассказала?

– Только то, что он казался ей порядочным человеком, а оказался дрянью.

– Имени не назвала?

– Нет.

– Они всерьез поругались с этим человеком?

– Я думаю, что Инна ему высказала все, что подумала о нем. Не в ее привычках держать камень за пазухой. Сразу скажет все в лицо.

– Он мог затаить злобу на нее? Как сильно она могла его оскорбить?

– Язык у нее был острый.

– О его работе ничего не упоминала? Кто он? Директор банка? Коммерсант? Иностранец?

– Ничего не сказала. Поливала проклятиями. Потом мы стали ссориться и о нем не было ни слова.

Лена замолчала, глядя в пол, потом взяла со стола сигареты, закурила. Глаза у нее были совсем больные. Следователь глядел на нее и думал, что девушка странная, очень странная. Либо больные нервы, потому что ее трясло с самого начала, либо что-то у них там вышло с Инной, о чем она молчит. Либо чего-то боится.

– Что можете сказать о ее друге?