Как ловко он воспользовался возможностью, неожиданно возникшей на пути Фланны Броуди!

Легкая улыбка заиграла на ее губах.

— Спасибо, па, — прошептала она так тихо, что никто не увидел, как шевельнулись ее губы.

Дети закидали могилу Лохленна землей: каждый по очереди бросил по горсти на обернутое саваном тело. Солнце, не успев выйти, скрылось за тучами. Заморосил холодный дождик. Симон, как семейный волынщик, заиграл традиционный плач по усопшему вождю клана. Резкие, пронзительные вскрики и вопли, как ни странно, немного утешали скорбящих, и Симон, не переставая играть, повел всех в дом, на поминальный обед в честь Лохленна Броуди. Потомки выпили за упокой его души превосходного октябрьского эля, который так хорошо умели варить.

Они ели и пили. Мужчины танцевали. Рассказывали истории, делились воспоминаниями и не заметили, как за залитыми дождем окнами стемнело. Наконец, устав перебирать собственные проделки, они взялись за сестру.

— Своенравна с самой минуты своего рождения, — постановил Олей.

— Откуда тебе знать? — возмутилась Фланна. — И как можно командовать невинным младенцем?

— Я был там и знаю, — настаивал Олей.

— Ты что, разум потерял? — усмехнулась она.

— Вовсе нет, — вмешалась Уна. — Ты так стремилась войти в этот мир, Фланна Лесли, что даже не могла дождаться, пока настанет подходящий момент, чтобы появиться, как подобает приличному младенцу. Ты выскочила из чрева матери ногами вперед, и это когда всякий знает, что малыш вежливо выглядывает оттуда одним глазком, скрывая свое естество от любопытных глаз. Но только не ты, девочка! Ты показала всем, кто ты есть, не успели мы оглянуться. Роды были трудными, и именно поэтому твоя ма так и не смогла родить другого младенца. Правда, твой па не отчаивался. Говорил, что с него достаточно и шести сыновей, а вторая жена дала ему самый драгоценный дар — маленькую дочь. Он носил тебя по всему залу, завернутую в свивальник, а ты свирепо косилась на нас и ничего не боялась.

— Я раньше никогда об этом не слышала, — удивилась Фланна.

— Времени не было рассказывать, — пояснила Уна. — Сначала мы все тебя ревновали. Твои братья были уже взрослыми и имели своих детей. У старого Лохленна даже появились внучки. Он на них и внимания не обращал. Но с тобой все было по-другому. Стоило твоей ма обнаружить, что тебя нет в колыбельке, как она немедленно отправлялась на поиски мужа. И точно: он держал тебя на руках и одновременно занимался делами.

— И этого я не знала. Помню только, что после смерти мамы ему вроде бы стало все равно, жива я или тоже отправилась вслед за ней.

— Верно, — согласилась Уна. — В своей скорби он почти совсем забыл о тебе. Тосковал по ней до самой своей кончины. Ему было тем тяжелее, что своим присутствием ты постоянно напоминала об ушедшей жене, хотя у тебя его серебристые глаза и такое же выражение, когда рассердишься.

— У меня отцовские глаза? — ахнула Фланна. Вот уж этого она не замечала!

— Да. Тот же цвет, — рассмеялась Уна. — Как сейчас припоминаю: однажды вы с Лохленном из-за чего-то поссорились. Тогда тебе было не больше семи-восьми лет. Вы стояли нос к носу, злобно уставясь друг на друга, с совершенно одинаковыми лицами!

Братья Фланны дружно вторили Уне, прекрасно помня тот случай.

— Но он все равно любил тебя, несмотря на все ваши разногласия, — вмешался Олей. — Когда он не взял предложенное Патриком Лесли золото, я посчитал его безумцем.

И сначала не понял его. Но отец был прав. Ты счастлива, Фланна, даже я это вижу. Ты замужем за хорошим человеком, и к тому же богатым и знатным, ведь его брат — кузен самого короля! И твой сын, Фланна, будет следующим герцогом Гленкирком! Подумать только, в его жилах будет течь кровь Броуди! Теперь и мы можем гордиться таким родством! И все благодаря тебе, сестрица. Думаю, нам всем будет немало пользы от этого брака.

Фланна ловко воспользовалась таким оборотом разговора.

— Я была в Перте, — начала она, — и виделась с королем. Он дал мне разрешение собрать для него войско, с тем чтобы отобрать у врага свое наследие и отомстить за казнь отца.

В зале вдруг стало тихо.

— Я знал, что ты убегала тайком от мужа, — заметил Олей.

— Никуда я не убегала! — вознегодовала Фланна. — Отец Патрика, человек немолодой и, очевидно, глупый, отправился в бой, несмотря на мольбы жены. Он погиб при Данбаре, защищая страну и короля. Герцогиня Жасмин очень рассердилась. Покинула Гленкирк, отправилась в Англию, а оттуда, с младшей дочерью, — во Францию. Но перед отъездом сказала сыну, что царственные Стюарты приносят несчастье Лесли из Гленкирка, и запретила иметь с ними дело.

Это, разумеется, чушь, в которую я ни на минуту не верю.

— Зато верит твой муж, — возразил Олей, — а ты давала клятву перед алтарем подчиняться всем его велениям.

— Но я должна прежде всего служить королю, — парировала Фланна, — ибо я его подданная!

— Прежде всего, леди Лесли, вы обязаны Создателю нашему, — вмешался мистер Дандас, пресвитерианский священник. — Надеюсь, вы придерживаетесь заповедей ковенанта?

— Разумеется, — не колеблясь ответила Фланна, — как и наш король! Я вместе со своим деверем, лордом Стюартом, была на коронации, и король с таким пылом клялся быть верным ковенанту, что даже у самых суровых его критиков выступили слезы на глазах. О, какое величественное зрелище!

— И ты с ним говорила? — скептически ухмыльнулся Раланд, — До и после коронации, — похвасталась Фланна.

— Но как?! — допрашивал Олей.

— Он пришел в гостиницу, где мы остановились, и Чарли представил ему меня. А потом он, зная, что я должна вернуться домой, заехал еще раз попрощаться и поблагодарить за верность. Именно тогда я попросила и получила разрешение набрать для него добровольцев, — пояснила Фланна, не смея рассказать подробнее о своих встречах с Карлом.

Братья были бы шокированы и возмущены, и не без оснований!

— Ты была наедине с королем? — допытывался Олей.

— Конечно, нет! — оскорбилась Фланна. — Какого ты обо мне мнения, если предполагаешь такое? Сначала с нами был лорд Стюарт, а потом и мой муж! Неужели ты считаешь меня такой дурочкой и к тому же дурно воспитанной, если вообразил, будто я могу нагло и развязно вести себя с королем и опозорить обе наши семьи?

Она чинно поджала губы и неодобрительно покачала головой.

— Прошу прощения, сестрица, — извинился новый лэрд.

— Ты, разумеется, прощен, — чуть улыбнулась она. — Но поскольку я тут, приглашаю всех храбрых парней, которые стремятся возвыситься в жизни, а может, и найти свою удачу, вступить в войско короля. Наверняка он согласится отдать на разграбление те города, которые отказались покориться Стюартам. Чего вам ждать в Килликерне? У вас ничего нет: ни земли, ни скота, ни овец, ибо все принадлежит Олею. Вы живете здесь из милости, и хотя мой брат человек добрый, вас ничего хорошего не ждет, ибо лэрд — он, а после его смерти все перейдет старшему сыну. Пока вы остаетесь здесь, у вас не будет возможности жить своей жизнью. — Она обвела глазами молчавших мужчин. — Ну же, парни, когда было такое, чтобы Броуди отказывались от хорошей потасовки? Наша семья всегда верно служила королям. Броуди из Килликерна ни разу не запятнали себя изменой. Говорят, война продлится недолго, ибо англичане хотят вернуть своего короля и стыдятся того, что позволили умертвить первого Карла Стюарта, своего законного монарха.