Господи, какие только мысли не появляются, когда сидишь в темноте?

Он не боялся темноты, не боялся ее никогда. Наоборот, темнота с самого детства служила для него предметом некоего очарования, некоей тайны, которую, он знал это, разгадать никому не удастся. Но вот прикоснуться, ощутить ее близкое присутствие…

Он посмотрел на Виктора. Проникавшего с улицы света было достаточно, чтобы разглядеть лицо напарника. Андрея поразило его странное выражение. Словно у ребенка, который, набегавшись за день на улице, спит безмятежно, сон будто смыл все следы дневных волнений и забот. Обычно так спят либо люди с совершенно чистой совестью, либо очень большие негодяи, из той породы, которые никогда не задумываются о сути своих поступков, считая их единственно верными и правильными в этом жестоком мире.

Вот так. Стало быть, это Виктору доступно. В отличие от него, Андрея.

Уж он-то хорошо понимал, кем является, и жил с этим пониманием, как со старой, давно надоевшей женой, с которой уже нет никаких сил расстаться, поскольку знаешь ее до мельчайших подробностей, до оттенков голоса. Да и имеет ли это смысл? Новая может оказаться еще хуже. К тому же к ней придется заново привыкать.

А за окном постепенно замирала уличная жизнь. В провинциальных городках она с наступлением темноты резко идет на убыль. Этим они отличаются от столицы.

За следующие полчаса мимо дома Дипломата прошли только три человека. Пьяный, который то и дело спотыкался, останавливался и оглашал окрестности ревом, из которого четко можно было разобрать лишь фразу о «его мыслях – его скакунах», да парень с девушкой, которые использовали каждый промежуток между отбрасываемыми фонарями кругами света, чтобы вволю нацеловаться.

Следующие пятнадцать минут на улице не было никого.

Андрей почувствовал, как у него непроизвольно тяжелеют веки, хотел было встать со стула и слегка размяться, но тут из подъезда Дипломата вышли две девушки, и он, мгновенно насторожившись, остался на месте. Вот они быстро проскользнули под фонарем, но все равно Андрей успел узнать в них проституток, приехавших по вызову Дипломата.

Наумов ошарашенно почесал затылок.

Ну и ну! Это что же получается? Как правило, такие люди, как Дипломат, вызывают девушек на всю ночь. Сейчас же они уходят, пробыв в доме чуть больше часа. Так не бывает…

Все это надо было обмозговать.

Что случилось? Может быть, проститутки приходили не к Дипломату? Не исключено, что их вызвал какой-нибудь пожилой любитель юных дев, живущий в том же подъезде, обладающий достаточными деньгами и решивший скоротать эту ночь в приятном обществе. Сразу с двумя? Конечно, среди любителей эскорт-услуг встречаются люди и довольно оригинальные, но все же…

Нет, вероятность того, что девицы приезжали к Дипломату, очень велика.

Можно попытаться прикинуть, что же, в самом деле, произошло. Итак, девицы Дипломату не понравились. Нет, в таком случае он отослал бы их и сразу вызвал других. Благо, любительницы пойти по стопам героини нашего нашумевшего романа, потом даже экранизированного, пока в этой стране не перевелись. То, что проститутки все же пробыли в доме около часа, говорит о том, что они понравились, по крайней мере поначалу.

Потом что-то случилось. Что именно?

Скорее всего, произошло нечто, что сделало девушек нежелательными свидетелями. Что именно? Вряд ли это какие-то переговоры. Если бы между Дипломатом и Бобренком должен был произойти важный разговор, они бы это сделали до прибытия девушек.

Стало быть, вывод один: что-то пошло не так, как рассчитывал Дипломат. Что именно и насколько не так? Вот вопрос.

Андрей подумал, что дорого бы дал, чтобы узнать точно, что именно сейчас происходит в квартире Дипломата. Существовала какая-то доля вероятности, что это может помешать их с Виктором предприятию. Вот только паршиво, если это выяснится не сейчас, а потом, через какое-то время.

Может быть, как раз в тот момент, когда Виктор приготовится стрелять.

И все же, что могло произойти?

Теперь Андрей следил за подъездом Дипломата с еще большим вниманием. Чутье подсказывало ему, что все еще не закончено. Так и оказалось.

Минут через пять после ухода девушек из подъезда вышел один из телохранителей Дипломата. Остановившись недалеко от подъезда, он постоял, покуривая сигарету, внимательно оглядываясь.

Улица была уже безлюдна. Телохранителя это, видимо, удовлетворило. Выбросив окурок, он подошел к машине Дипломата и, еще раз оглядевшись, открыл багажник, усердно делая вид, что что-то ищет.

– Ого, – едва слышно пробормотал Андрей. – Странно это, странно это… странно это – быть беде.

Телохранитель посмотрел в сторону подъезда и махнул рукой. Из него быстро вышел второй телохранитель. Он сгибался под тяжестью огромного свернутого ковра.

Больно уж этот сверток был большим.

«Держу пари, – подумал Андрей, – в ковре – труп. Чей? Уж не нашего ли знакомого Бобренка?»

Если он не ошибся, то уход девиц был вполне объясним. Итак, разговор между Бобренком и Дипломатом, видимо, был нешуточный и закончился так, как нередко заканчиваются подобные разговоры. А может, все это было Дипломатом рассчитано и запланировано? Кстати, а девицы… Ушли они до того, как Бобренка убили, или после?

Теперь Андрей мог бы сделать кое-какие выводы.

Единственное, что ему приходило пока в голову, это фраза из старой детской книжки: «Смерть шпиона, или собаке собачья смерть».

Между тем телохранители запихнули сверток на заднее сиденье машины, сели в нее и уехали.

Андрей покачал головой.

Смерть Бобренка была и в самом деле собачьей. Если только в свертке находится именно он. Возможно, убитый, например, был заклятым врагом Бобренка. И его труп был включен в сделку, которую заключили мальчик Мамы и Дипломат.

Может быть, убитый пришел еще днем. Ему аккуратно накинули на шею удавку и, успокоив навеки, оставили до ночи. Во-первых: ночью от трупа избавиться гораздо легче. Во-вторых: Бобренок мог собственными глазами убедиться в том, что его враг мертв, а стало быть, условия договора выполнены.

Не исключено, что как раз в этот момент они с Дипломатом сидят в удобных креслах, пьют какое-нибудь кампари с апельсиновым соком и мирно беседуют о том, что сделают с двумя киллерами, когда их поймают.

А девицы? Их поспешный несвоевременный уход в эту схему как-то не совсем укладывается. Вернее, совсем не укладывается.

Нет, все-таки в свертке, вероятно, Бобренок. Мертвый. Убитый либо в ссоре, либо холодно и расчетливо.

Что из этого следует? Дипломат убирает свидетелей? Чего? И при чем тут Мама? Не доказывает ли убийство Бобренка, что Мама о его действиях не подозревала? То есть, другими словами, Бобренок действовал на свой страх и риск.