– Успеем. Разве ты забыл, что мы выбрали путь, ведущий к смерти, – невесело улыбнулся Виктор. – А настоящий самурай с выбранного пути не сворачивает.

– Может, ты и прав, – вздохнул Андрей.

– Я наверняка прав, – сказал Виктор. – А теперь, будь добр, смотайся-ка за винтовкой. Самое время ее принести. Вот только сделать это нужно… как можно более скрытно. Насколько я помню, окно кухни выходит на другую сторону дома. Давай через него и дворами, дворами… Не теряй время зря.

– Есть, мой генерал, – почти весело отрапортовал Андрей и отправился на кухню.

В самом деле окно кухни выходило на противоположную улице сторону. Перед Андреем открылся небольшой дворик со столом, на котором забивают вечного как мир «козла», с несколькими наполовину сломанными лавками и ржавыми качелями в дальнем углу.

Если вылезти из окна, то можно, пройдя через двор, попасть на улицу, параллельную улице Свердлова.

Подумав, что квартира расположена, как нельзя кстати для того, что они с Виктором рассчитывают совершить, Андрей рванул оконный шпингалет. Тот подался. Теперь оставалось только открыть окно.

От души надеясь, что его никто не заметит, Наумов быстро, как кошка, выскользнул на улицу и осторожно прикрыл за собой выкрашенную неистребимой белой краской створку.

Тишина и покой. Похоже, того, как он вылезал из окна, никто не заметил.

Поправив засунутый под куртку пистолет, он неторопливо двинулся через дворик. Спавшая под столиком дворняга открыла глаза и тявкнула ему вслед. Может быть, ей что-то приснилось нехорошее, может, она чутким собачьим нутром угадала в нем опасного человека. Андрей даже не взглянул в ее сторону, и собака, снова закрыв глаза, погрузилась в блаженное состояние дремы.

Через пару минут Наумов уже стоял на улице и ловил такси. Еще через пять минут рядом с ним затормозил вишневый «Москвич».

– Командир, подбрось на вокзал, – сказал Андрей водителю, голубоглазому парню лет двадцати пяти.

– Какой? – меланхолично поинтересовался тот.

– Железнодорожный, конечно.

– Пятнадцать тысяч.

– Поехали.

Андрей попросил высадить его, немного не доезжая до вокзала. Расплатившись, он вылез из машины и, все также не спеша, направился к площади, заполненной торговками, жуликами, цыганками, милиционерами, детьми и отъезжающими.

Он двигался через толпу легко, не забывая время от времени оглядываться. Пока все было спокойно. Милиционеров на площади было не больше обычного. И вид у них был слегка сонный. Тоже как обычно.

«Неужели Хлынов поверил в то, что мы уехали? – подумал Андрей. – Да нет, не такой уж он наивный. Просто он не мог знать о том, что мы оставили винтовку в камере хранения. Стало быть, засады на вокзале быть не должно. Но все же…»

Он еще подумал, что в случае засады не сдастся. Если будет нужно, он станет отстреливаться, потом смешается с толпой и уйдет от погони. Только все надо будет сделать очень быстро. В таких делах каждая потерянная секунда может привести к неудаче.

Вокзал встретил его разноголосым шумом и суетой. Пройдя мимо многочисленных, торгующих всякой всячиной киосков, мимо «челноков» с их огромными баулами и сумками, он спустился вниз, к камере хранения.

Здесь, казалось, все было тоже в норме. Андрею повезло. Видимо, наступил перерыв между основными поездами. Поэтому перед камерой хранения не было ни одного человека. Предъявив номерок, Андрей уплатил за то, что забирает багаж на сутки позже, и прошел за стеллажи вместе с девушкой, которая и должна была его выдать.

– Вот она, ваша кладь, – раздраженно сказала девица.

– Да неужели? И вы можете мне поклясться, что это она именно и есть? – лукаво спросил Андрей.

Девушка взглянула на него заинтересованно, но все же фыркнула.

– Каким образом вы предпочитаете клясться? – состроив шутливую гримасу, спросил Андрей. – На крови?

– Вот еще… – прыснула девушка. – Скажете тоже…

– Ага, значит, вы не можете поклясться, что это именно моя сумка, – обвиняющим тоном проговорил Андрей. – В таком случае, с вас надо взять контрибуцию. Что вы делаете сегодня вечером?

– Иду домой.

– И никак по дороге не можете завернуть в какой-нибудь милый ресторанчик? – спросил Андрей.

– Какой ресторанчик? – почти сожалея, сказала она. – Вы же уезжаете.

– Я только забираю багаж, – многозначительно поднял вверх палец Андрей. – Это вовсе не означает, что я уезжаю. Смекаешь?

– Смекаю, – на этот раз с искренним сожалением вздохнула она. – Вот только дома меня ждет мой любимый хороший человек, которого я огорчить никак не могу.

– В таком случае, – промолвил Андрей, – все вопросы отпадают. Высокое чувство заслуживает только одного отношения – глубочайшего уважения.

– Увы, – развела руками девушка.

– Увы, – в тон ей повторил Андрей.

Он взял сумку, повесил ее на левое плечо и пошел к выходу.

За то время, пока он был с девушкой за стеллажами, в камеру хранения кто-то вошел. Стеллажи мешали Андрею увидеть, кто это. Ему хватило голоса вошедшего. Услышав его, Наумов насторожился.

К счастью, выйдя из-за стеллажей, Андрей оказался за спиной Хлынова. Тот разговаривал с кассиршей.

– Ну хорошо, я прошу вас припомнить, не сдавал ли вам вещи вот такой человек.

Милиционер протянул кассирше какой-то листок.

Все решали секунды.

Подмигнув кассирше, Андрей схватил валявшийся на стеллаже перочинный ножик и, оказавшись за спиной Хлынова, быстро приставил его рукоятку к спине милиционера.

– Не поворачиваться, это ограбление, – вкрадчиво сказал он и еще раз, для верности, подмигнул кассирше.

Та поджала губы. Такие шутки ей явно не очень нравились, но то, что объектом розыгрыша становился милиционер, заставило ее соблюдать нейтралитет.

А Хлынов и в самом деле не сделал попытки повернуться. Он мгновенно узнал голос Андрей и ничуть не сомневался, что тот не шутит. Еще он понимал, что если не подыграет Наумову, то тому ничего не останется, как стрелять.

Выдававшая багаж девушка хихикнула. Ее эта сцена искренне забавляла.

– Петр, это ты? – спросил старший лейтенант.

– Нет, – театрально угрожающим голосом сказал Андрей. – Это неведомый преступник. Если вы, товарищ Хлынов, мне не подчинитесь, я открою стрельбу и уложу всех, кто окажется в поле моего зрения. Начну с тебя.

– Ладно, хватит придуривать… – начал было Хлынов.

– Не хватит, – упрямо заявил Андрей. – И вообще пойдем-ка, у меня есть к тебе разговор.