– Что? Что случилось? – Рыжий заглянул мне в глаза. – Ну же, говори, я не умею читать мысли!

«Госпожа, если я сделаю вот так, – Леата вдруг с неожиданной силой схватила меня пониже талии, – что ты сделаешь?»

«Да ничего, отстранюсь, пожалуй, и нагоняй устрою, – пожала я плечами, – я не люблю, когда меня трогают без спросу. Но к чему ты заговорила об этом?»

«К тому, что сестра твоя вскрикнула, стоило прикоснуться к ней вот этак, – серьезно ответила она. – Уж поверь мне, у нее внутри еще ничего толком не зажило, ей, поди, и корсет-то зашнуровать – мука мученическая, а муж снова и снова принуждает ее к близости, это-то уж я могу разглядеть! Ей бы отлежаться неделю-другую, а то и месяц в полном покое, а не на охоту ездить и не гостей принимать. И не этими ее каплями травиться, а попить травяных настоев, уж я знаю каких, сама состряпала бы! Я так и сказала, твоя сестра ведь понимает шонгори, но она только руками развела – мол, не ей решать…»

Это я и объяснила Рыжему, и увидела, как мрачнеет его лицо.

– Он торопится… – выговорил он. – Это его последняя попытка… да и этой Аделин может не перенести.

– Не понимаю, почему Рикардо действует именно так! Ему бы трястись над Аделин, как над драгоценностью, ведь только она может подарить ему наследника… А он, почитай, убивает ее! Ведь даже если она снова понесет, вовсе не обязательно родится мальчик… Да и родится ли? – Я вздохнула. – Если права Леата, а я не вижу причин не доверять ее опыту, тело Аделин измучено настолько, что плод может просто не зародиться либо же погибнет в первые месяцы!

– Это я дурак… – негромко произнес Рыжий. – Попытка у Рикардо и в самом деле последняя, и рисковать он не станет. Ему нужен живой сын. Живой, но вовсе не обязательно доношенный и родившийся.

Меня продрал озноб.

– Что ты такое говоришь?

– Говорю: едва лишь он удостоверится, что Аделин снова в тягости, то постарается узнать, мальчика она понесла или девочку. Думаю, для этого ему придется потратить немало сил, но для потомка фей это не что-то запредельное и ради своей цели он рискнет…

– Почему же он в первый раз так не поступил? – нахмурилась я.

– Тогда Аделин еще была полна сил, да и ты не сгинула в пожаре, – серьезно ответил Рыжий. – Это теперь Рикардо не может перебирать харчами, как бродяги говорят, поэтому, сдается мне, поставит все на последнего своего отпрыска. Я слыхал, феи могут подменять детей в утробе матери, но это совсем уж древние сказки… А вот сделать так, чтобы получилась не девочка, а мальчик, думаю, ему по силам.

– И если он будет уверен, что Аделин носит сына, то… – Я еще крепче схватилась за его плечи.

– Боюсь, смерть ждет обоих, – негромко сказал он, прижавшись щекой к моей изуродованной щеке. – Наверно, если б он заранее постарался узнать, какая именно двойня родится, то никто из нас уже не встретил бы рассвет. Те дети, появившись на свет, выжить не сумели, но до того… до того искра жизни в них билась, даже в чудовищном уродце. Уверен, ее бы хватило. Хозяйка?..

– Убей его, Рыжий, – попросила я, вздрагивая от сухих рыданий. Слез у меня по-прежнему не было. – Прошу, избавься от него поскорее, не то я сама сделаю это, и все равно, что случится со мной потом… Аделин не виновата. Она была просто глупой девчонкой, завистливой и ревнивой… а будто я не такая! Ее ничего не стоило обвести вокруг пальца, а теперь она платит такую цену, что… что…

– Я сделаю это для тебя, – серьезно произнес он мне на ухо. – И для себя. Для всех нас. И, клянусь, я соберу всех, кто захочет подкинуть дровишек в погребальный костер Рикардо-самозванца… Только нельзя действовать с бухты-барахты. Потерпи. Через три дня мы отбываем из столицы.

– Леату надо оставить при Аделин, – сказала я в ответ. – Она знает свое дело и сумеет дать моей сестре нужные травы, чтобы та не понесла. Мало ли женщин было у нее на попечении… а королева ничем не отличается от служанки!

– Я уж с ней уговорился, – серьезно ответил Рыжий. – Она согласна изобразить рабыню, которую ты одолжила тэшди, потому что ей сейчас Леата куда нужнее, чем тебе. И даже Рикардо не станет возражать: думаю, в ремесле Леаты он смыслит не так уж много, а Аделин нужна ему здоровой. Может, он даже согласится обождать какое-то время, чтобы здоровье супруги худо-бедно окрепло.

Он вновь заговорил не так, как подобало бы обычному бродяге, но на этот раз я не стала задумываться над этой странностью.

– И далеко мы подадимся из этих краев? – спросила я.

– Пока – обратно к береговым братьям. Я уж отправил кое-кого на так называемую родину Рикардо, – ответил Рыжий. – Разузнать, разведать побольше о его появлении на свет, если можно это так назвать, они сумеют. Вот и подождем…

– Ты хочешь доказать, что он не только самозваный король, но и самозваный принц? – прищурилась я.

– Вряд ли такое удастся. Но можно найти людей, которые знали его ребенком. Или не знали… – Он улыбнулся. – Давай-ка спать. Устал я сегодня – не приведи Создатель… А казалось бы, всего-навсего на охоту выехал!

– Это была не простая охота.

– Знаю. – Рыжий крепко поцеловал меня. – Что такое? Если ты не в настроении, только скажи, я уйду.

– Не во мне дело, – ответила я. Руки сами тянулись погладить жесткие волосы, сильные плечи, а там уж… куда дотянусь! – Просто я всякий раз думаю, каково Аделин на супружеском ложе. Мне… Ну, думаю, ты уж понял, что я не девицей тебе досталась…

– Ты, не в обиду тебе будет сказано, оказалась очень умелой… не девицей, – фыркнул он. – Твой князь постарался?

– Он самый, – невольно улыбнулась я. – Мне хотелось всего и сразу, а он был как скала: «Ты еще мала!»

– Ну все, стихами заговорила, теперь пиши пропало…

– Будто я нарочно! Ну вот, сбил с мысли… о чем бишь я? Ах да. Я хотела сказать, что Саннежи не торопился. И учил меня не тому, что потребно знать приличным девицам. Где сам-то нахватался – вот вопрос… – Я вздохнула. – Наверно, тоже в веселых домах. Так или иначе, но к своему совершеннолетию я знала и умела, наверно, побольше, чем какая-нибудь замужняя дама!

– Я заметил, – ухмыльнулся Рыжий.

– Ты и сам не промах…

– Ну так я не особа королевской крови! Бродяга я. Там услышал, тут подглядел, на ус намотал, попробовал – понравилось, – весело сказал он, но тут же посерьезнел. – Я понимаю, что ты имеешь в виду. Даже если поначалу Рикардо околдовал твою сестру и ей с ним было радостно, то теперь она едва терпит его. Вот тебе еще одно доказательство: он не чистокровная фея. – Рыжий недобро прищурился. – Их-то жертвы всегда до последнего были уверены, что спят на шелковых простынях, одеваются в атлас и бархат, едят с золотых блюд неведомые яства и пьют из драгоценных кубков заморские вина, а на самом деле ютились они на гнилой соломе, прикрывались рогожкой, пили холодную воду и ели помои вприкуску с черствой коркой. И то если повезет, настоящие феи хлеб не переносят…