– Именно так, ваше величество, – ответил я. – в Книге Экклезиаста говорится: «Во многом знании – много печали, и кто умножает свое знание, умножает свою скорбь». Посему давайте вернемся к нашим баранам, пардон, британцам.

– Давайте, – облегченно вздохнув, сказал Михаил. – Александр Васильевич, скажите, как, по вашему мнению, в наше цивилизованное время могла сложиться такая ситуация, когда официальные лица Британской империи оказались среди тех, кого иначе как террористами и не назовешь?

– Ваше величество, – ответил я, – тут все дело в вечных британских интересах, в угоду которым может быть принесено в жертву все что угодно: честь, совесть, порядочность, а главное – десятки, сотни тысяч человеческих жизней. Ничто ниоткуда не берется. Участие британского правительства в заговоре против вашего брата вполне закономерно. Это результат разгула русофобии, которая была лейтмотивом всего правления умершей недавно королевы Виктории. Отсюда и участие Британии в Крымской войне, и подстрекательство против России польских мятежников, турок, кавказских племен, диких орд азиатов.

Следствием этой русофобии стало и подстрекательство Японской империи к нападению на наши восточные территории. Британские джентльмены после поражения вашего тестя решили пойти на союз с откровенными убийцами в лице террористов из боевой организации партии социалистов-революционеров. Закономерный итог всего – убийство вашего брата, несмотря на то, что мы не один раз предупреждали императора об опасности. Но он так и не внял нашим советам, действуя из каких-то своих, только ему понятных побуждений.

– Так оно и было, – задумчиво сказал Михаил. – Мама́ рассказывала мне, как Ники упрямо не желал менять хоть что-то в собственной жизни. И как уже после его гибели, став временным местоблюстителем престола, она предоставила вам все права, и вы сделали то, что мой бедный брат так и не решился сделать.

– Мы только еще начали делать то, что не сделал ваш брат, – сказал я, – врагов, которые готовы под влиянием британцев на любое преступление, еще немало осталось на свободе. Но, прежде чем начать избавляться от всей этой «пятой колонны» – помните, ваше величество, откуда появилось это словосочетание – надо принять окончательное решение. А именно – надо ли предавать гласности информацию об участии в заговоре против вашего брата британских официальных лиц? Как я уже говорил, такая информация может вызвать в самое ближайшее время большую общеевропейскую войну, которая нам в данный момент абсолютно не нужна…

Или же мы попробуем спустить все на тормозах, выторговав за это у вашего дядюшки Берти довольно солидные преференции. Ему эта война, навечно закрепляющая нас в союзниках Германии, тоже ни к чему. Ведь он все еще надеется заманить Россию в стан своих союзников.

Михаил долго думал, покусывая кончики своих длинных рыжеватых усов.

– Пожалуй, второй вариант предпочтительнее, – наконец сказал он, – нам сейчас и без войны с Британией хватает забот. Отложим на время разбирательство с коварным Альбионом. Позднее, когда крестьянский вопрос будет решен, наша промышленность заработает на полную мощность, а наши армия и флот проведут реорганизацию и будут перевооружены новым оружием, мы еще вернемся к этому вопросу.

Впрочем, вполне вероятно, что стоит озвучить информацию об участии в цареубийстве некоторых британских подданных. А само дело будет выглядеть, как преступный союз террористов из боевой организации партии социалистов-революционеров и играющих в либерализм столичных гвардейцев. Пусть господа с пышными титулами и высоким положением в обществе лишний раз подумают – надо ли быть настолько неразборчивыми в достижении своих узкоэгоистических целей.

– Так мы и сделаем, – сказал я, – а отомстить британцам за убийство вашего брата можно будет, оказав помощь бурам, жаждущим реванша за поражение в войне, поддержав ирландских и индийских подданных британской короны, страстно желающих освободиться от «бремени белого человека», навязанного им колонизаторами.

– Ну, это уже на ваше усмотрение, Александр Васильевич, – сказал Михаил, вставая с кресла, – главное, чтобы поддержка была тайной. Впрочем, не мне вас учить. В подобных делах вы разбираетесь лучше меня. В самое ближайшее время, думаю, мы с вами встретимся еще раз, чтобы обсудить новые подробности этого дела. До свидания, Александр Васильевич.

Сказав эти слова, император Михаил II крепко пожал мне руку и вышел. А я остался сидеть за своим столом. Дел впереди еще было непочатый край, и никто, кроме меня, их не сможет сделать.

6 мая (23 апреля) 1904 года, утро.

Эскадра адмирала Ларионова. Французский Индокитай, Кохинхина, залив Нябе, 25 миль от Сайгона

Русско-германская эскадра подошла к устью реки Нябе в самом начале сезона муссонов, считающегося тут весной. Для проверки и исправления механизмов, погрузки угля на русские броненосцы и германские крейсера, а также на частичное увольнение команд на берег дали трое суток. Появление в виду берегов Французского Индокитая с «дружественным визитом» грозной русско-германской эскадры привело местные колониальные власти, во главе с генерал-губернатором Жаном Батистом Полем Бо, в трепет, а фрондирующее им местное население в полный восторг.

Многочисленные сампаны и джонки, заполонившие водную гладь залива, были заполнены местными жителями, с энтузиазмом машущими руками и выкрикивавшими: «Vive la Russie! Vive l’Allemagne!» И над всем этим смеялось поднимающееся в бездонную синеву яркое тропическое солнце.

Ближе к обеду небо затянет густыми тучами и пройдет стремительный ливень, для того чтобы к вечеру небо снова стало чистым, и люди могли бы полюбоваться закатом, стремительным, как и все происходящее в тропиках.

Вокруг стоящей на якорях эскадры моментально образовалось нечто вроде плавучего рынка, где по дешевке корабельные ревизоры русских и немецких кораблей и мичмана-снабженцы с эскадры адмирала Ларионова могли приобрести все, что живой душе угодно: рис, свежую рыбу, пряности и даже живых свиней и птицу. Предлагался и живой товар совсем иного рода для удовлетворения «основного инстинкта» матросов и особо господ офицеров.

Но с этим ничего не поделаешь – таковы уж тут обычаи. К тому же длительный отрыв от общения со слабым полом и регулярное калорийное питание отнюдь не способствовало умерщвлению плоти. Понимая все это, командование эскадры из будущего еще во время стоянки в Фузане порекомендовало корабельным медикам провести разъяснительную работу с личным составом и объяснить всем страждущим «большой и чистой любви», чтобы те были разборчивы в половых связях и помнили, что запасы антибиотиков в плавучем госпитале «Енисей» не бесконечны.

Пока ревизоры пополняли запасы в провизионках, а старшие офицеры определяли порядок схода команд на берег, старшие и младшие инженер-механики на обоих русских броненосцах и немецких крейсерах приступили к инспекции заглушенных на короткое время котлов и механизмов. У хорошего технаря всегда найдется, где и что смазать или подтянуть. На кораблях эскадры адмирала Ларионова командиры БЧ-5 тоже занялись примерно тем же, правда, с учетом куда большего ресурса и надежности техники будущего.