Когда далай-лама подошел к своему престолу, он сделал ему три молитвенных поклона, сняв свою шапку. Свита стояла, предварительно заняв свои места, по обе стороны престола, вдоль боковых стен. Затем далай-лама сел на престол и накинул на себя свою желтую мантию. Тогда стали по очереди подходить лица свиты и, снимая шапки, нагибались перед ним. Он же благословлял их обычным прикладыванием руки к их голове. После этого ламы и князья заняли свои места и уселись, причем ламы сидели по правую руку от далай-ламы, а светские князья – по левую. Далай-лама начал чтение, которое продолжалось около 1,5 часа. После окончания народ, страшно утомленный теснотой под палящими лучами солнца, кинулся к выходу, и в общем смятении уже нельзя было увидеть обратного шествия. Я видел вышеописанное во второй день.

В третий раз народу собралось еще больше. Приход далай-ламы и церемония восхождения его на трон были совершенно тождественны со вчерашним. Побыв в начале чтения, я вышел на некоторое время из двора, чтобы прохладиться и отдохнуть под кустами на берегу реки, протекающей под самыми стенами ограды. Но, возвратившись обратно, я застал уже совершенно иную картину. Вся эта толпа просто ломилась в палатку, чтобы поскорее получить благословение. Происходила невероятная давка, и руки распорядителей устали бить народ, не разбирая ни возраста, ни пола, ни звания. Но всякий подошедший к далай-ламе получал благословение и знакомую ленточку с благословенным узлом, причем светским людям давали ленточку белого цвета, а духовным – красного. Уже выйдя за ворота, каждый, вздохнув свободнее, рассматривал повреждения в своих украшениях и на видимых местах своего тела. Особенно пострадавшими оказывались женские украшения: от ударов палками разбивались кораллы, рвались четки и т. п.

У меня не хватило терпения дождаться конца и мужества протесниться через тысячную толпу, и я отправился домой в Лхасу, не получив благословения и не увидев окончания церемонии.

Тибет находится под верховным влиянием Китая еще со времен Юаньской династии (XIII в. по Р. Х.), хотя во внутреннем управлении всегда был независим.

Народы, обитающие в отдельных ущельях высоких, почти недоступных, гор, сообщающихся только через узкие проходы или крутые перевалы, обыкновенно жили в старину небольшими группами, политически независимыми друг от друга и часто враждовавшими между собою. В такой стадии исторической жизни как раз находился Тибет того времени. Он был раздроблен на несколько уделов, общее главенство над коими временами принимали только выдающиеся завоеватели или весьма энергичные и сильные волею люди. Чуть ослабевала по каким бы то ни было причинам общая верховная власть, уделы снова принимали самостоятельность и ждали нового возвышения какого-нибудь князя, который подчинил бы их своей власти. Точно такая же система существовала и в отдельных уделах – там власть принадлежала ловким и энергичным людям.

Поэтому в Тибете средних веков мы находим возвышение и падение разных главенствующих лиц или небольших династий. Затем, помимо светских правителей, на сцену жизни народа выступило новое сословие – духовенство, которое, будучи, без сомнения, самым развитым и в то же время властолюбивым элементом, приобрело громадное влияние на народ и его правителей – князей, стоявших почти на одной ступени с ним по своему мировоззрению.

Помимо того, по характеру ламаистского учения, лама, в силу своих духовных обетов и предначертанной ему цели служить «для пользы всех живых существ», должен стоять выше своих духовных сынов. Насколько они умеют отстаивать свои права и независимость, а также подчинять себе даже сильных царей, видно из характерного эпизода, повествуемого в исторических сказаниях. Когда могущественный хан Хубилай[61], по увещанию своей супруги, согласился принять наставления (духовное посвящение) от молодого ламы Мати-дхваджа (по-тибетски – «Лодой-чжялцань»), если только тот сядет на престол ниже его, то молодой лама отказался давать наставления в таком положении. Только после обоюдных уступок они сели на троны одинаковой высоты.

Не входя в дальнейшие подробности об удельной системе Центрального Тибета, только скажем, что в старину Тибет делился на тринадцать главных уделов или областей, известных под названием ти-кор-чжу-гсум, а также, оставив до следующей главы краткое изложение истории возвышения далай-лам, перейдем к тому времени, когда было положено начало нынешней системе управления.

В 1640 г. монгольский (хошотский) завоеватель Гуши-хан, о котором мы имели случай упоминать выше, подчинил своей власти Центральный Тибет. В 1642 г. он в сообществе с далай-ламой и банчэн-эрдэни, будучи осведомлен о возвышении маньчжуров, послал к ним в Мукден посольство с изъявлением покорности.

Конец этого столетия и почти все следующее XVIII столетие – время царствований в Китае знаменитых императоров Кан-си, Юн-чжэна и Цянь-луна[62] – были ознаменованы в истории монголов и чжунгаров вообще большими смутами, приведшими их к полному подчинению Китаю. Смуты эти охватили и Тибет[63].

После событий, изложенных в следующей главе, в 1720 г. монголы были окончательно удалены из Тибета[64], и в 3-м году царствования маньчжурского императора Юн-чжэна (1725 г.) управление Тибетом было вручено следующим лицам, содействовавшим маньчжурам в борьбе с чжунгарами: 1) бывшему дэба Ханчэн-най, 2) Лумбаба (по-маньчжурски – Лум-бунай), 3) Аподба (по-маньчжурски – Арбуба) и 4) Полхаба (по-маньчжурски – Поланай).