Плачущую Марию под конвоем отвели в заднее крыло дома и заперли в одной из комнат. Несмотря на усталость и голод, мысли о Габриэле не выходили у нее из головы. Что с ним сейчас? Пришел ли врач? Насколько серьезны его раны? Она мерила шагами небольшое пространство комнаты, прислушиваясь к посторонним звукам. Не направляется ли кто-нибудь к ее келье и какую новость он несет?

Марии казалось, что прошло уже много часов, когда она неожиданно услышала приближающиеся голоса. Сердце ее замерло. Жив ли он? Может быть, эти люди идут сюда, чтобы убить ее? Она с облегчением вздохнула, когда в отворившуюся дверь вслед за Зевсом, который принес ей одежду, вошла Пилар. Она держала поднос с едой.

— Радуйся! — сквозь зубы проговорил Зевс и бросил одежду на кровать — единственный предмет мебели, украшавший жалкое жилище. — Он будет жить! Доктор перевязал раны, и кровотечение прекратилось. Он очень слаб.., но жить будет, если не случится заражения и рана не загноится.

Слезы радости и благодарности полились по щекам Марии.

— Я знаю, вы не верите мне, но у меня и в мыслях не было дурного. Просто там был мой брат.., и те люди, мои соотечественники…

Зевс внимательно посмотрел на нее.

— Ты так заботишься о своем брате? Из рассказов Пилар я представлял себе все иначе.

Сможет ли кто-нибудь понять ее отношение к Диего, где перемешаны любовь и ненависть? Как она может объяснить, что, несмотря на грубое и временами нетерпимое к ней отношение, он все же ей брат, ее единственный близкий родственник, и что, когда его не одолевают амбиции, он может быть заботливым и любящим? Но, глядя в недоверчивое лицо Зевса, Мария не могла вымолвить ни слова.

— Впрочем, сейчас не имеет значения, что ты думала. Мой капитан чуть не погиб по твоей милости, и ни я, ни другие члены экипажа никогда тебе этого не простим. Именно поэтому, пока капитан не поправится, оставайся-ка лучше здесь, в этой комнате, под охраной надежных людей. Он сам потом решит, что с тобой делать. Никто, кроме меня и Пилар, не будет иметь сюда доступа. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать? Если ты попытаешься сбежать отсюда, твоя жизнь не будет стоить и гроша. Сам Морган требует убить тебя. Твой единственный шанс выжить — делать так, как я говорю.., пока Ланкастер не встанет на ноги, Мария молча кивнула. Зевс развернулся и вышел вон. В комнате повисла тяжелая тишина, и Мария в нерешительности посмотрела на Пилар.

— Ты тоже презираешь меня? Считаешь, что я не должна была этого делать?

Поставив поднос на край кровати, Пилар развела руками.

— Девочка моя, посмотри, куда тебя завело глупое высокомерие Дельгато.

Мария молча уткнулась в грудь Пилар, и слезы потоком полились по ее бледным щекам.

— Видишь, как все сложилось. Я почти ничем не могу тебе помочь, — говорила Пилар. — Все, что говорил Зевс, сущая правда, и эта комната — единственное безопасное место. Ни в коем случае не покидай ее без меня. — Она отстранила Марию и, пошарив за пазухой, протянула девушке маленький нож. — Мне не надо было бы этого делать. Если это откроется, меня посадят под замок вместе с тобой. Но в отличие от Зевса, который слепо верит своим людям, я не доверяю здесь никому и хочу, чтобы ты на всякий случай взяла это. Я помогу тебе, чем смогу, — продолжала Пилар, — но прошу тебя, девочка, никаких глупостей! Мы обе пленницы, и хотя я люблю этого грубияна Зевса, у меня нет никаких иллюзий на его счет. Твоя единственная надежда — выздоровление Ланкастера. И кто знает, какое наказание он определит тебе? — Она грустно посмотрела на Марию и с этими словами удалилась.

Мария в ужасе оглядела убогую комнату. Значит, в любую минуту сюда могут ворваться головорезы Моргана и из мести убить ее! А единственный человек, который мог бы ее защитить, серьезно ранен и в тяжелом состоянии лежит где-то в доме. Он должен выздороветь! Она так хотела снова увидеть его, но ей не оставалось ничего другого, как только ждать.., и молиться.

В эту ночь она молилась не только за Ланкастера.

Преклонив колени, Мария лихорадочно шептала молитвы, прося Господа пощадить Диего. Она неистово молилась о том, чтобы ей больше никогда не пришлось выбирать между двумя людьми, так много значащими для нее.

Постепенно усталость взяла свое, и она крепко уснула. Звук открывающейся двери неожиданно разбудил ее, и Мария резко вскочила в испуге; рука непроизвольно сжала рукоятку маленького ножа. Вздох облегчения вырвался из ее груди, когда на пороге она увидела Пилар.

— Что с ним? — с тревогой спросила Мария. На лице дуэньи появилось озабоченное выражение, казалось, она не решается сказать правду.

— У него лихорадка, девочка. Она началась около полуночи, и всю ночь мы провели около него, пытаясь облегчить его страдания.

— Пусти меня к нему! — закричала Мария. — Я хочу помочь!

Пилар только замотала головой.

— Будет лучше, если ты останешься здесь. Не надо сейчас попадаться на глаза Зевсу. Боюсь, это плохо кончится для тебя.

— Не беспокойся обо мне… — Голос Марии был полон отчаяния. — Если он умрет, я не хочу жить! Зевс просто прекратит мои страдания.

— Ты так любишь своего англичанина? — серьезно спросила Пилар.

— Да! — грустно улыбнулась Мария. — Еще вчера мне казалось, что этого не может быть… Если бы я только знала, я бы вела себя совсем по-другому.

— Я думаю, у него дело пойдет на лад, — улыбнулась Пилар. — А раз так, у тебя есть шанс попробовать завоевать его сердце еще раз. Мне кажется, он неравнодушен к тебе, я бы сказала, даже больше… Но ведь вы оба ужасно упрямы и горды, чтобы признаться в этом. И, мне кажется, вы слишком много значения придаете кровной вражде, существующей между вашими семьями. Все, что случилось, — случилось много лет назад, и тех людей, кому причинили зло, давно уже нет в живых. Неужели вы хотите, чтобы эхо минувшего разрушило ваше будущее? — Пилар подошла к двери и открыла ее. — Пойду принесу что-нибудь поесть. Я смотрю, ты ничего не ела вчера вечером. А потом нагрею теплой воды, и ты сможешь помыться.

Мария чувствовала себя гораздо увереннее после разговоров с Пилар. Приятно было сознавать, что и в этом доме есть душа, которая искренне переживает за тебя.

Тоскливые дни сменяли друг друга, не принося никаких изменений в положение Марии. Габриэль потерял много крови, и силы слишком медленно возвращались к нему. Однажды утром Пилар вошла в комнату с широкой улыбкой на лице, и сердце Марии сильно забилось в предвкушении хороших новостей.

— Англичанину гораздо лучше, — сказала дуэнья с порога. — Ему сегодня не понравился мясной бульон, и он швырнул в меня тарелкой, потом до хрипоты спорил с Зевсом. И вообще он отказался оставаться в постели.

Мария радостно закружилась по комнате.

— Когда я смогу увидеть его? — спросила она.

— Ну, это зависит не от меня.

Прошло три долгих дня, прежде чем в комнате Марии появился Зевс.