Привычка уходить в работу с головой, напрочь отключаясь от внешнего мира, у меня еще до знакомства с ООО «С.К.Р.» была. Тут привычка явно усугубилась – от монитора я оторвалась только часа через два, и лишь по той причине, что передо мной чашку с кофе поставили. Аромат пленил, легкая усмешка, игравшая на губах Глеба, тоже.

– Сам готовил?

– Ну… а кто еще?

Шеф присел на край стола. О себе любимом инкуб тоже не забыл, теперь увлеченно разглядывал не то кофейную пенку, не то собственное отражение. Выглядел при этом весьма забавно. Я не могла не улыбнуться.

Отодвинув ноут, подхватила фарфоровое чудо. Всего один глоток, и жизнь, определенно, лучше стала. А на втором глотке воображение подкинуло картину – зеленоглазый монстр, от одного имени которого половину компании бросает в дрожь, топает через весь офис с двумя чашечками кофе… одна для себя, вторая для ассистентки.

Я подавилась. Ну и закашлялась – куда ж без этого.

– Крис?

– Нет, ничего, – еле сдерживая смех, выдохнула я. Опять кофе глотнула.

Тут же пришлось отвлечься – почтовик сообщил о новом письме. Отправитель – начальник маркетингового отдела, нашей паровой машины, главного, блин, рабочего тела компании. Он уже час пытался отвертеться от согласования единого клиентского отчета, который, по моему глубочайшему убеждению, ну просто необходим. Не хочу бегать по всем отделам в случае, если Глеб информацию о ходе какой-нибудь сделки затребует. Хочу общую базу, как в любой цивилизованной компании!

– Воюешь? – догадался генеральный директор ООО «С.К.Р.».

Отвечать было некогда, поэтому ограничилась кивком и принялась строчить ответ. Выражения выбирала, но все равно получалось грубовато. А в конце еще приписочка сама собой возникла – «Алексей! Я могу провести это решение через прямой приказ Вознесенского. Оно вам надо?!»

Сидящий на краешке моего стола Вознесенский кашлянул, а когда я соизволила одарить его взглядом, красноречиво изогнул бровь. Пришлось пояснить:

– Маркетинг совсем распоясался!

– А… – загадочно протянул шеф и отставил чашку.

Моя чашка, на которую я как раз нацелилась, тоже была отставлена, а зеленоглазое руководство протянуло руку, предлагая подняться. Я была несколько зла – не на Глеба, на начальника «маркетинга», – но все равно подчинилась.

План инкуба оказался хитрее не придумаешь – вытащил меня из кресла, чтобы усадить туда свою подтянутую и невероятно притягательную… впрочем, неважно. Моей маленькой и круглой место тоже нашлось, на шефских коленях.

Одна рука Глеба легла на мою талию, вторая завладела компьютерной мышкой. Чего он там проверял, в какие из открытых разделов заглядывал, не следила. Я думала о том, как заставить начальника «маркетинга» заполнить отчеты по всем сделкам за последние два года и сколько времени могу дать на сие полезнейшее дело.

– Розочка? – позвал шеф тихо.

– А?

– Розочка, а ты ни о чем рассказать не хочешь?

Я нахмурилась, бросила на Глеба недоуменный взгляд.

– Например? Просто я за эти два часа столько инфы перелопатила, что…

Договорить мне не дали, приложив палец к губам.

– Тшш… – Глеб смотрел очень пристально, но все же ласково. – Например, о том, откуда ты так хорошо знакома со структурой моей компании? Откуда знаешь весь руководящий состав и ключевых специалистов? И… как догадалась, каких именно данных мне не хватает, и чего вообще жду от ассистентки?

Уф… А полегче вопросов не найдется, не?..

Некоторое время в кабинете царила тишина. Лично мне она казалась нервной, но Глеб Игоревич был расслаблен, глядел не без ехидства. Когда он шумно вздохнул, я невольно втянула голову в плечи и подумала – а черт с ним, с мятым платьишком! В смысле – хорошо, что в кабинете утюга не водится…

– Розочка, а давай начистоту, а? Просто расскажи как есть. Ладно?

Я сглотнула внезапный ком страха и попыталась отстраниться. Но Глеб, чья рука по-прежнему лежала на талии, не пустил. И столько в этом жесте было…

– Даже не мечтай… – сказал он тихо.

– А… о чем я мечтаю?

Мне ответили не слишком логично:

– Розочка, я ведь в самом деле тиран. А еще самодур, сатрап и параноик. А временами… – Он запустил пальцы в мои волосы, заставляя приблизиться вплотную, и выдохнул в губы: – Ужасный жадина. И я очень хочу знать, кто прислал мне маленькое сокровище по имени Крис. И кто может потребовать это сокровище вернуть…

От его близости и тона, которым это было сказано, по коже… нет, не мурашки, электрические разряды пробежали. Я поняла, что пьянею. Причем стремительно и неотвратимо. А где-то на грани сознания зарождается страх… за Вальтеза.

Тот факт, что намек истолкован верно, подтвердился сразу же.

– Я этому дарителю голову тихонечко откручу, – прошептал зеленоглазый, – и будем мы с тобой жить долго и счастливо. Да, розочка?

Ой! Откуда у меня такое чувство, что я сейчас из розочки снова в лягушечку превращусь, а?

– Он тебе не по зубам. – Я тоже на шепот перешла. – И вообще, он хороший. Ну мне так кажется…

– А поподробнее? – Дыхание Глеба обожгло мои губы, а в следующий миг я почувствовала легкое прикосновение языка… Он опять ненормальным был, раздвоенным.

Черт! Шеф нарочно меня дразнит, да? Чтобы не смогла сосредоточиться и соврать?!

В той, подстроенной реальности, рассказать о сделке с собачником мешала интуиция, которая приходила в ужас от одной только мысли, что все раскроется. Потом сам Глеб распространяться запретил, чтобы эту самую реальность не тревожить. Здесь, в настоящем мире ограничений не было, кроме одного – гордость.

Вот как? Как можно признаться мужчине, что ты ради него… Что ты за ним… Что ты в него… по уши?!

– Ладно, Глеб, так и быть, – выдохнула я. Совершенно трезвая и абсолютно спокойная. – Но учти, все, что скажу, должно остаться между нами!

– Ну конечно, розочка…

Говорить, сидя на коленях у мужчины, от одного взгляда которого бросает в жар, невозможно. Особенно, когда он то и дело касается языком твоих губ, а его руки давно переместились на нижнюю выпуклость и нещадно мнут и без того помятое платьишко. Поэтому я решительно отстранилась, потребовала выпустить из плена, ибо разговор серьезный, и лишь отойдя к окну, начала «колоться».

– Эту аферу затеял Вальтез, – уверенно заявила я. – Арсений Игнатьевич тоже в теме, но не знаю, насколько. Подозреваю, что косвенно.

– То есть ты Арсения никогда не видела? – Глеб тоже посерьезнел, даже руки на груди сложил. Сразу таким внушительным стал, таким притягательным…

– Ну почему же? Видела. Только он вряд ли меня вспомнит.

Инкуб удовлетворенно кивнул, сказал: