Ну вот что он творит, а? Ну зачем вот так дышать в шею? Зачем покусывать плечи? Зачем выводить этот немыслимый узор вдоль позвоночника? А копчик тут при чем?

– Кри-ис… – продолжал нашептывать инкуб. – Ну скажи, а?

– Ты мне совершенно безразличен.

Финал фразы, увы, перешел в протяжный стон. Просто рука Глеба Игоревича закончила исследовать копчик и прикоснулась к тому, что трогать в общем-то можно, но если без предупреждения, то… короче, провокатор он. Злостный!

– Совсем-совсем безразличен? – не унимался монстр. – И даже когда вот так?

Прикосновение перешло в другую, более глубокую фазу. Фейерверк я не увидела, но расцвеченное звездами небо очень даже. Попыталась отползти – ну так, из принципа. Да только кто ж меня отпустит?

Пользуясь временной неадекватностью и слабостью, которую вызвала волна прокатившегося по телу жара, шеф навалился сверху, раздвинул коленом мои ноги и совершил… ну в общем закономерный и желанный, но все равно подлейший из маневров.

– Так тоже безразличен? – хрипло, явно теряя связь с реальностью, вопросил он. Твердость намерений уже не удивляла – Глеб он весь такой… твердый и целеустремленный.

Я ответила новым неистовым стоном, и этот ответ, судя по всему, был расценен как полная, безоговорочная капитуляция. Марш по случаю победы – уверенный, ритмичный, по-военному жесткий – начался. Да, созерцания салюта точно не избежать. Впрочем, я совру, если скажу, что меня это расстраивает. Никогда не была пацифисткой и уже, видимо, не стану.

Много позже, когда артиллеристы таки устали и откатили свои орудия, а небо обрело естественный, природный цвет, инкуб сжал в объятиях, уткнулся подбородком в мою макушку и сказал:

– Знаешь, в это воскресенье, я проснулся с ощущением какой-то ужасной опустошенности. Как будто сердце вырвали. Весь день слонялся по квартире и все пытался понять – что не так? Но ответа так и не нашел.

Я невольно закусила губу. Да, мне тоже очень плохо было и страшно до чертиков.

– А в понедельник, когда одна неприлично одетая девица ввалилась в мой лифт… Крис, ты даже представить не можешь, что я испытал. Мне показалось, я в центре ядерного взрыва стою. Необъяснимая радость и безумное желание обладать.

Уф… Вот это комплимент. Всем, блин, комплиментам комплимент. Впрочем, чего еще ждать от демона сладострастия?

Хотя лично я ни радости, ни желания обладать не заметила. Актерище!

– Я чуть с ума не сошел, пока до этажа доехали. А потом, когда ты меня обхамила… – Ладно, «комплимент» прощаю. Ибо квиты. – Когда ты меня обхамила, я так… обрадовался.

Шеф замолчал, но, уловив мое удивление, пояснил:

– Ты дала повод для еще одной встречи. Повод заглянуть в аналитический.

Момент, когда на мое лицо наползла ехидная улыбка, я не засекла. Ну да ладно.

– Тиран.

– Что? – переспросил генеральный директор ООО «С.К.Р.».

– Ты не просто так зашел, – беззастенчиво напомнила я. – Ты с заданием явился. И не самым простым, кстати.

– Ладно, розочка. Уличила, – Глеб тоже улыбался, по голосу поняла. – А потом ты снова на глаза попалась…

Память услужливо нарисовала картинку – тесная офисная кухня, кофеварка и взбешенный моей наглостью генеральный. По спине побежал холодок.

– Извини. – Я в самом деле раскаивалась. – Я не нарочно. В той, прошлой реальности, так к твоей кофеварке привыкла, что…

– Крис… – перебил прикрытый одной лишь простынкой собеседник. Тут же ослабил захват, отстранился, чтобы заглянуть в глаза. – Ты чего дрожишь?

– Чего-чего… видел бы ты себя в тот момент, ты бы тоже задрожал.

Глеб замер и нахмурился. Потом наклонился к губам, шепнул:

– Прости. Я тоже не нарочно.

– Убить хотел?

– Ну… и это тоже, – выдохнул шеф, запуская пальцы в мои волосы.

Страх попятился, уступая место смущению. Просто представила преамбулу убийства в исполнении Глеба, да еще прямо там, на офисной кухне… Черт!

– Ты очень вовремя удрала, – добавил шеф. А до меня вдруг дошло кое-что из сказанного ранее…

– То есть раньше ты такого влечения не испытывал?

Глеб отрицательно качнул головой, а я задала другой вопрос, который интересовал куда сильней первого:

– И к сотрудницам ООО «С.К.Р.» не приставал?

Меня одарили очень недовольным взглядом, даже глаза выразительно прищурили.

– Розочка, я не враг своей компании.

Глупо, конечно, но… как, черт возьми, приятно это слышать!

– И локти с коленками в твоем кабинете только я отбивала?

– Кри-ис… – протянул инкуб возмущенно.

А мне… А я… Вот клянусь – это лучше, чем все фейерверки, вместе взятые!

– А в этой квартире? В этой постели?

Уф! Как быстро мы закипаем.

– Крис, если ты хочешь обсудить мое прошлое…

– Нет! – Я, конечно, дура, но не до такой степени. – Только про квартиру ответь.

– Никого тут не было, – рыкнул инкуб. – Никогда.

Как-то незаметно для самой себя подалась вперед и прильнула к его губам. Кажется, планировала легкий целомудренный поцелуй – в конце концов, завтра на работу и прогуливать нельзя, потому что дел по горло. Но когда руки Глеба скользнули по спине и сжали то место, которое уже не талия, но тоже красиво… Черт, ну разве можно устоять перед таким искушением?

И только утром, выпутываясь из собственнических объятий зеленоглазого демона, вспомнила – блин, сегодня же суббота…

День начался относительно неплохо. Раздельный душ, совместный завтрак, долгий разговор с мамой на тему – «Ну как ты там?» Потом продолжение этого разговора, но концепция поменялась на менее приятную и более привычную – «Вот видишь, Крис! Я была права!» Я кивала и соглашалась, а инкуб, который не отходил дальше чем на пять шагов, откровенно веселился.

Потом были успокаивающие поцелуи. При этом я сидела на достопамятной кухонной столешнице и обвивала его талию ногами. Потом те же поцелуи, но уже на подоконнике.

Дальше встреча с курьером из интернет-магазина и попытка определить, что из заказанного можно носить, а с чем погорячилась. Мое копание в тряпках закончилось легким психом Глеба – зеленоглазый подписал накладную, вручил парнишке деньги и любезно выставил за дверь. Я сей момент благополучно прощелкала, только через четверть часа сообразила, что поезд уехал.

Еще одна порция поцелуев, на этот раз на диване, рядом с горкой блузочек-юбочек и прочих бюстиков. Я уже начала чувствовать себя затисканной плюшевой игрушкой, когда где-то в недрах этой огромной квартиры раздался писк мобильного телефона. Не моего, шефского.