Семён рухнул, как подкошенный. Я бросился на брата, стащил с примерного юриста галстук и связал руки за его спиной.

— Лежи, аферист! — попросил его я, сидя верхом на его спине.

Семён попытался дёрнуться, но я ткнул его лицом в пол. Легонько, но мой брат недовольно застонал.

— Знаешь, Сёма, я никак не мог понять, почему ты был так агрессивно настроен против моей Настеньки. А ты, оказывается, боялся, что я проникнусь к ней чувствами. Ты опасался, что план сорвётся, да?

Семён молчал.

— Слышь, Сём, ты лучше сразу во всём признайся. А то я в полицию пойду с доказательствами.

— У тебя нет состава преступления! — сдавленно прохрипел Семён.

— Там найдут, будь уверен. Так что ты лучше отвечай по-честному. Ты сказал, что я, как баран, подписываю бумаги, не глядя. Ну, ты и сука, Сёма! Я же тебе доверял! Давай, рассказывай, что и когда ты мне успел подсунуть!

Семён упорно сопел, дыша в ковровое покрытие.

Я вдруг вспомнил, как Настя обозвала меня жадным, и сильнее вдавил лицо брата в пол.

— Скотина! В договоре что-то поменял, да? Говори, что именно? Ну же! — рыкнул я.

— Поменял. Панченко твоей по минимуму при разводе досталось бы. Аппетиты у неё такие же большие, как её задница! — прошипел Семён.

Мне не хотелось бить Семёна. Это вышло как-то автоматически.

Я не успел ничего понять, только услышал, как хрустнул его нос, а потом Семён гнусаво захрипел:

— Мой нос! Ты сломал мне нос!

— У моей Настеньки самая красивая в мире попка! А вот ты, Сёма, любитель стиральных досок! Кстати, она скоро появится. Обрадую Надьку тем, что отец её ребёнка скоро станет безработным. А завтра мы поедем в твой офис, ты аннулируешь договор. Он, конечно, в силу не вступил. Но я всё равно не желаю видеть свою подпись на этот дерьмовом подлоге!

— Это не по правилам! Нужно присутствие… — начал Семён.

Я ткнула его лицом в ковёр ещё раз.

— Расскажи мне ещё о правилах, юрист, обманным путём подкладывающий изменённый договор! Пикнешь ещё хотя бы одно слово — я тебе дверью пальцы буду прищемлять. По одному, — пригрозил я расправой брату, чтобы перестал молоть своим языком.

Семён предпочёл молча пачкать мой ковёр своей кровью, дожидаясь приезда Нади.

Раздалась трель домофона.

— Ага, прибыла твоя любимая! Поднимайся, братец!

Я встал и потянул Семёна за собой, поддав ему пинка под зад для ускорения.

Надя стояла у входной двери. Когда я отпёр дверь сам и вытолкнул Семёна, Надя открыла рот и замерла без движения.

— А-а-а-а… — только и смогла вымолвить она.

— Бэ, Надя! Принимай своего сообщника. Ваш гнусный план раскрыт. У вас ничего не получилось.

— Сёма, милый, это правда? — трагическим шёпотом спросила Надя.

— Правда, — ответил я за Семёна. — А скоро ты узнаешь, Надя, что с милым рай и в шалаше. Семён с завтрашнего дня на меня не работает. Ну, или ты можешь обеспечивать сама отца ребёнка и вашу семью.

— Как это? Сёмочка?! — капризно спросила Надя, надув губы. — Что это значит, Сёма? Мы так не договаривались!..

— Помолчи! — недовольно прикрикнул Семён.

— Что значит, помолчи? — визгливо спросила Надя.

— Развяжи лучше мне руки! — попросил Семён.

— Сам и развязывай! Ты меня в это втянул, сам и выкарабкивайся, уродец очкастый!

Надя скривила лицо.

— Я из-за тебя даже волосы перекрасила. Ты не стоил таких жертв!

Надя гордо процокала каблуками в сторону калитки, а потом обернулась и выпалила:

— Ни о каком ребёнке не может быть и речи, Семён. Не надейся! Я буду делать аборт!

— Да пожалуйста! Мне твой ребёнок на хрен не сдался! Дура набитая!

— Идиот! Интриган-неудачник!

Парочка самозабвенно собачилась, бросая друг на друга озлобленные взгляды. Потом Семён обернулся.

— Телефон отдай? — попросил он.

— Вали, Сёма, пока я тебя не сделал инвалидом. Телефон останется у меня некоторое время. Должен же я показать Насте, что я не хотел её обманывать.

— В этом я её ни за что бы не обманул, — сказал я сам себе, оставшись в одиночестве.

Только на следующий день, окончательно протрезвев, я понял, какой глобальной задницы я вовремя смог избежать.

Ужасаться тому, как сильно я доверял Семёну и ни разу не усомнился в нём, можно было бы очень долго.

Но передо мной стояла сейчас другая задача.

Семён в офисе сидел с опухшим и подбитым носом. Он хмуро посмотрел на меня, но не в глаза, а куда-то вскользь.

— Может, не будем так всё кардинально менять? — предложил он.

Я едва не поперхнулся.

— Ты серьёзно? Сёма, не беси меня. Я готов отправить тебя в полёт с высоты пятого этажа прямо сейчас. Так что закрой свой рот.

Семён не стал перечить мне.

Я понимал, что теперь мне нужно найти другого грамотного юриста.

Всё-таки правы те, кто говорят, что бизнес и родственные связи — вещи несовместимые.

Семён не смог удержаться от соблазна и решил обмануть меня, пользуясь доверием. Навряд ли теперь я буду так доверчив.

Оставалось только одно — навестить Настеньку в больнице. Она, конечно, не хотела меня видеть. Но я не желал ей зла. Я искренне полюбил её и безумно скучал, не находя себе места.

Я узнал разрешённые часы приёма и подкараулил Антонину Николаевну. Она степенно шла по коридору больницы. Увидев меня, она сдержанно кивнула.

— Добрый день, Антонина Николаевна. У меня к вам одна-единственная просьба! — взмолился я.

— Ты мне понравился, Даниил. Но свою дочь я люблю в десятки тысяч раз больше! — заявила мама Насти.

— Я люблю вашу дочь и хочу быть с ней. Но она не желает меня ни видеть, ни слышать. Я прошу вас помочь мне наладить с ней контакт.

— Ха!

— Пожалуйста! Неужели вам хочется смотреть, как она страдает? Мы любим друг друга. Я уверен, что мы сможем перешагнуть через все обиды и недопонимания. Я прошу всего один шанс. Пожалуйста…

— И потом ты оставишь мою дочь в покое?

— Что? — удивился я. — Нет, конечно же! Я не перестану добиваться руки Насти. Но вас я прошу помочь мне всего один раз.

— Ладно. Говори, — смилостивилась мама Насти.

— Просто передайте ей вот этот телефон. Я позвоню на него и поговорю с ней.

Мама повертела в руках телефон.