Медленно поднявшись на ноги, Петр повертел в руках уже не нужный щуп и швырнул его на лабораторный столик.

— Ну все, большой и жирный песец к нам скоро придет. Готовься, Санек, уже завтра нас в какую-нибудь провинциальную дыру, типа Павлуцкой губернии отошлют за провал важного эксперимента.

— Ну, Павлуцкая — это еще нормально, там хоть жарко, есть океан и девушки в бикини. Будет хуже, если мы на Аляску работать поедем, — Александр поморщился, потирая ушибленную поясницу.

— На Аляске хотя бы есть над чем работать. А девушки в бикини и солнечные пляжи на берегу океана быстро надоедят, а из научных изысканий мы там сможем изучить лишь глубину носопырки какого-нибудь ирокеза, в которой он ковыряет пальцем, рассматривая девушек в бикини на берегу океана, — выпалил Петр и ударил ладонью по панели замка, чтобы выйти уже из камеры и снять уже ненужный защитный костюм.

Уже в раздевалке, вытирая влажные после душа волосы, Александр сел рядом с Петром на лавочке и задал давно интересующий его вопрос, который только сейчас решил задать напарнику.

— Слушай, ты же имеешь какое-то отношение к правящему дому? — Петр покосился на него.

— Племянник, — наконец, неохотно ответил он.

— Я никак не могу понять, а почему не великий князь?

— Потому что указ Петра Второго об определении императорской семьи все еще действует. Мать была великой княжной, но, выйдя замуж за какого-то пятиюродного брата, который уже даже родственником не считается, просто однофамильцем, титул тут же потеряла. Вот такая жуткая несправедливость. И я тебе больше скажу, то, что я племянник императора Георгия, только все усугубляет, а тебе просто не повезло быть моим напарником.

— Вот повезло-так повезло, ага, — Александр покачал головой. — Да ладно, ну поедем в Павлуцкую, там же канадская граница рядом вроде проходит. А в Канаде, говорят потрясающие круассаны готовят. У нас же с французскими субъектами безвиз, если я не ошибаюсь. Мир опять же посмотрим.

— Ты сейчас себя уговариваешь, или меня? — Петр дернул плечами и направился к выходу из института имени Эйлера по изучению вновь открытых частиц. Выйдя на улицу, Петр вдохнул полной грудью свежий воздух и подумал, а, может быть, это к лучшему, что объект развалился? Никто же не знает, что это было такое, вдруг он мог бы на что-то повлиять, что изменило бы их жизнь до неузнаваемости? Осталось теперь лишь дядю убедить в этом, а то правда получит назначение в Павлуцкую губернию, которая когда-то почти триста лет назад называлась, вроде бы, Калифорния, ну или как-то так, а ему и здесь в Москве неплохо.