– Вот теперь… – старый художник всхлипнул (наверное, утираясь). – Вот теперь вы начинаете помаленьку проявлять истинную свою… Что-с? Благодарю, получил. Только не по заслугам, с вашего позволения, а по морде. Поздравляю, управились со старым-немощным. Рыцарственный подвиг, не забудьте крест себе за него исхлопотать.

– Ну-ну, будет вам, – тон и речь второго собеседника так изменились, что Мечников даже засомневался, тот ли это, что прежде был. – Не нужно только впредь кривляться, и всё будет хорошо. И прибедняться тоже не советую. Больше двух десятков статей в солидных европейских изданиях – какой же это дилетантизм?

– Вам, несомненно, видней. Но вперёд учтите: ещё одна попытка рукоприкладства, и я больше ни единого словечка не вымолвлю. – Господи, старик ещё и ультиматумы предъявляет!!! – Итак, если вас действительно интересует то, что, как вы говорите, вас интересует… Начнём со следующего: предъявленное мне вами весьма гибко́ и на отменном золенгеновском кортике вашего головоре… то есть штурмфюрера оставило преизрядную ущербину. Давайте-ка размыслим: каким же способом такое могло бы быть произведено в стародавние времена?

Почтенный живописец вошел в такой менторский раж, словно бы впрямь напрочь забыл где он и с кем. Ну это, допустим, не удивительно. Удивительно, что собеседник его, то бишь Вайс, прежние рассусоливания слушавший нетерпеливо и раздражительно, теперь будто воды в рот набрал. То ли уснул он, то ли… Так, иначе ли, но Леонид Леонидович пользовался непонятным попустительством герра доктора на всю катушку.

– Во-первых, – наставительно вещал старец, – допустимо предположить наличие где-то в тутошней округе недостойного вниманья современных геологов месторожденьица… или даже месторожденьишки… в смысле дэр зэр нихтиг… как бы это… пляцгебург (уф!) болотной руды со значительными примесями, скажем, никеля. И хрома. Из подобной даже моим давним пращурам вполне было бы по силам выплавить весьма недурную легированную сталь – гибкую и прочную. Опять же у них тогда и метеоритное железо могло в дело пойти, а оно ведь тоже бывает хромом-никелем изрядно приправлено.

Ферштейн, извиняюсь, зи?

Тогда пойдём далее.

У местных волхвов… Что-с? А, ну, это такие языческие кюре… Или, может, вы лютеранин? Тогда патеры. Так вот, у всяких волхвов-колдунов… А надобно обмолвиться, в раннем средневековье металлургия почиталась разновидностью ведовства… Так вот-с: вполне могло достать кому-то ума нескупо сдобрить выплавляемый металл якобы колдовскими добавками растительного происхождения. А Павлом Петровичем Аносовым (слыхали, небось?) преубедительнейше в своё время доказано, что этаким манером возможно получить некое отдалённое подобие истинного булата.

Ещё здесь вполне мог бы обнаружиться клинок из булата поддельного (это когда в мягкую вязкую сталь вковывают проволоку из стали высокоуглеродистой). Таким макаром умели изготавливать мечи в Дамаске, а также германцы и, возможно, скандинавы.

Да чёрт возьми, ведь по батюшке Волхову проходил путь из варяг не только в греки, но и в персы! Так что, теоретически говоря, сюда вполне могли бы завезти крицу настоящего азиатского булата – к примеру, иранского “хорасана” или даже индийского “вуца”…

Ну-те, а на закуску – просто для полноты лекции о средневековой металлургии – помяну ещё один способ производства незаурядного оружия. Япония. Самурайские мечи. Клинки попримитивней изготавливались сваркой тонких стальных пластин на манер слоёного пирога. Выдающиеся же мастера умели этакой слоистости добиваться длительным проковыванием. Заготовку могли ковать и год, и ещё подоле, зато результат, как прежде говаривали, получался “на ять”… то есть во! – (вероятно, “ять” проиллюстрирован соответствующим жестом). – При сём учтите: в старину таинства ремесла береглись мастерами пуще собственной жизни; Япония же вообще всегда была страной на запоре. А меч, который вы мне давеча совали под нос, якобы произошел на свет где-то в здешних местах веке этак от рождества Христова в восьмом. Так вот: клинок сей откован тем самым японским способом, о коем я только что имел честь вам поведать. Что? А это видать по заточенным местам. Ну да, такие полоски… Вот-вот, особенно если свет падает косо… Почему ж это вдруг невооруженным? Лупа, которую вы мне давали, она весьма…

Ну конечно, не только! Ещё рукоять – уж в резьбе-то я всем докам дока! Состояние роговых накладок предполагаемому возрасту соответствует, резьба местная и тогдашняя, тут спору нет. Но вот напялена… Одно из двух: либо её резал да прилаживал человек, прежде с мечами дела никогда не имевший, либо… Вот-вот, именно: схватили что-то доподлинно древнее, мало-мальски подходящее, и кое-как приспособили.

И ещё: форма клинка. На первый-то взгляд она вроде соответствует распостранённой (в определённое время, естественно) на севере Европы, но… Есть незначительные отклонения. БУДТО БЫ незначительные. Все они работают на замашистость и силу удара. Бьюсь об заклад: мастер, оные отклонения допустивший, превосходно умел вычерчивать паралеллограммы сил, вычислять моменты вращения и прочее тому подобное. Очень средневековые знанья, не правда ли? Вот и выходит: либо сие оружие сотворил далеко обогнавший свою эпоху великий гений (прежде, однако, никогда мечи не работавший), либо…

Леонид Леонидыч неожиданно смолк. И вроде не только он. Ропот ветра в листве, опасливое свиристенье каких-то невидимых пичуг, натужную пульсацию дальней фронтовой канонады – всё, всё разом сглотнула внезапная тишина, вязкая, бездонная, смертельно опасная… как торфяная хлябь там, позади. И в тишине этой заговорил Вайс. По-русски, без малейшего акцента; тихим, но на удивление внятным голосом, при первых же звуках которого обезьяноподобная тварь втиснула морду между коленями, облепила затылок скрюченными пятернями и словно бы… словно бы завыла… если только можно завыть вот так – совершенно беззвучно…

– Вся ваша великолепная лекция, – говорил Вайс, – выстрел в белый свет, как в копеечку – так, кажется, у вас говорят? На все перечисленные вами нюансы я, представьте, и сам обратил внимание. И знаете, на что я обратил внимание еще? Клинок, показанный мною вам, действительно имеет слоистую микроструктуру, но я смог это определить только при помощи очень сильного микроскопа. А вы якобы рассмотрели через трёхкратную лупу. Любопытно, не так ли?

Запинка.

Дробный суховатый смешок – не понять чей.

И снова Вайс:

– Вы напрасно поверили, что мне нужна чья-то помощь в установлении подлинности меча. Я точно знаю, что, несмотря на все очень верно подмеченные вами несообразности, меч этот старинный, очень старинный… Нет, установить я хотел подлинность не меча. Не меча, а вас.

– Ну и как? – Леонид Леонидович, наверное, старался изобразить этакий спокойный сарказм, но изобразилось у него что-то совершенно другое. – Как я вам показался? Подлинным? Или поддельным?

– Подлинным, – серьёзно ответил немец.

А потом добавил задумчиво:

– Впрочем, лишняя проверка не помешает.

Короткий сухой треск. И ещё раз. И снова. И что-то грузно рушится наземь.