– Как вас сюда занесло? – спросил я, перехватывая инициативу. При помощи системы «Мастерлинг» перейти на итальянский язык не составляло никакого труда. Правда, размахивать руками и ругаться так, как эти пылкие дети юга, мне не удалось бы и под гипнозом, но все же был шанс, что они меня поймут.

– Мы приехали купить оружие во Вьенн2, – яростно жестикулируя и вращая глазами, принялся объяснять мне итальянец. – Для борьбы с императором нужны мечи и копья! Но эти проклятые .. – дальше следовала цветистая тирада, приписывающая вьенн-ским оружейникам ряд весьма нелестных качеств, – взвинтили цены, так что денег, собранных нами, не хватило бы и на половину покупки! Сакра мадонна! – завершил свою темпераментную речь главарь торговой миссии, принюхивавшейся горбатыми носами к нашей аппетитно пахнущей трапезе.

– О, это святое дело! – как можно громче и экспрессивнее заорал я, выделывая дирижерские пассы руками Думаю, с некоторой натяжкой я сошел за больного болезнью Паркинсона пьемонтца. Итальянцы сочувственно поглядели на мои натужные попытки вести беседу руками. – Я рад помочь своим соплеменникам! – радостно продолжал вопить я, мысленно прикидывая, что моя помощь этому движению Сопротивления вполне укладывается в рамки институтского задания. – Я напишу верному человеку в Бордо. Он служит при коннетабле Меркадье, его зовут Дьедонне, – и я подробно описал одного из оруженосцев Эдвара Кайяра, происходившего из Южной Франции, и потому вполне способного сойти за «своего человека». Парнишка был совсем молод и весьма неглуп, в чем я имел возможность убедиться во время путешествия на «Северном льве». А кроме того, у него было еще одно неоспоримое преимущество: он умел читать.. Покончив с объяснениями и выслушав бурные изъявления благодарности, я пригласил своих «соотечественников» к костру. Пока те жадно уплетали кашу, я попросил у Деметриуса писчие принадлежности и начал писать:

«Дружище Эдд! Людям, которые передадут тебе это письмо, необходима помощь. Они ведут ожесточенную борьбу с нашим общим врагом Отгоном II Лейтонбургским, для чего им, как ты понимаешь, необходимо оружие. Надеюсь, у тебя есть возможность помочь им в этом. Кроме того, спешу тебе сообщить, что по сведениям, полученным мной от весьма влиятельного человека, близкого к Симону де Монфору, в Лангедоке в скором времени (очевидно, май – июнь) ожидается война Сигналом может послужить отъезд королевы из Тулузы Поэтому будь наготове. С дружеским к тебе приветом, Вальдар Камдил».

Дописав письмо, я вручил его честным итальянским мафиози, поглядевшим с искренним восхищением на своего грамотного соратника Распрощавшись со мной столь же сложным способом, довольные гости поспешили удалиться.

Под недоумевающими взглядами своих друзей я вернулся к костру и наконец чинно доел свой остывший обед.

Поскольку ты будешь иметь дело не с преступным миром, а с политиками, – не верь никому, ни единому слову!

Майкрофт Холмс

Алое знамя с серебряным львом Лиона развевалось над шпилями цитадели. Толпа, собравшаяся на улицах города, радостными криками приветствовала пышный кортеж из двух десятков всадников в богатых одеждах, восседавших на лошадях, покрытых золочеными попонами. Флаг с тройкой перигорских львов красовался в руках конного знаменщика, следовавшего перед кавалькадой Я стоял в толпе горожан, приветствующих французское посольство, и любовался вместе с ними на гордую посадку в седле рыцарей из свиты Элиаса Та – лейрана, графа Перигорского, возглавлявшего эту ответственную миссию Каждый день горожане Лиона имели удовольствие наблюдать, как оба посольства – немецкое и французское – с подобающей высокому статусу пышностью важно шествовали в городскую крепость для ведения там мирных переговоров Граф Талейран и граф Брайбернау считали ниже достоинства своих монархов, которых они имели честь представлять, останавливаться в буржуазном Лионе и жили каждый в отведенном для них замке близ города.

Эту процессию я наблюдал уже второй раз. Однако при всей своей красоте она меня вовсе не радовала. Мы находились в Лионе уже третий день, но способа проникнуть в цитадель либо как-то иначе встретиться с Брайбернау я пока не нашел. Дюжие охранники бесцеремонно отталкивали всех желающих протиснуться поближе, что совершенно исключало возможность незаметно пробраться в крепость. А вариант с появлением комтура тамплиеров я рассматривал как наименее удачный и наиболее хлопотный. Поэтому глазел я на эту великолепную процессию в наимрачнейшем расположении духа…

– Виват! – заорал детина передо мной, воздевая руки вверх. «Хороша конспирация, – скептически подумал я. – В этом чертовом городе все от мала до велика знают, что идут переговоры с немцами, и даже, подозреваю, осведомлены о подробностях их хода. Один я, как баран, ничего не знаю! Как-то же эти новости в город просачиваются!»

Детина впереди перестал кричать и опустил руки. Опустил он их, надо сказать, очень неудачно – так, что локоть его врезался мне в грудь. И не успей я в последнюю секунду чуть-чуть развернуться, пришлось бы мне сейчас, выпучив глаза, хватать воздух ртом, как рыбе, выкинутой на берег. Однако удар все же был достаточно силен.

«Осторожнее!» – хотел было крикнуть я, как вдруг сильный рывок сбоку за пояс едва не опрокинул меня на спину. Пытаясь удержать равновесие, я инстинктивно схватился за первое, что подвернулось мне под руку. Это была чья-то кисть с длинными ловкими пальцами, накрепко сжимающая мой кошель, висевший на поясе. Не успел я ничего сообразить, как раздался приглушенный звон и что-то мелкое покатилось по мостовой. Я резко обернулся, увидел обалдевшее длинное лицо с расширенными от недоумения глазами… и тут же услышал наглое заявление:

– Чего это вы меня хватаете, мсье? Да вы…

– Тихо! – беря кисть воришки в болевой захват, внушительно прошептал я. – Будешь верещать, сломаю руку. А ну пошли, разговор есть. Я потащил неудачливого грабителя из толпы. Откуда же ему было знать, что парашютную стропу, припасенную заботливым Лисом в качестве шнура для наших кошельков, невозможно перерезать, чиркнув по ней заточенной монеткой!

При ближайшем рассмотрении вор оказался худю-щим бледным подростком лет пятнадцати, впрочем, довольно резвым и языкатым. Пока мы гордо шествовали к ближайшему закоулку, малец несколько раз пытался выскользнуть из моего захвата, охал, верещал, морщился, обзывая меня всякими нехорошими словами и требуя объяснить, куда мы идем. В общем, он меня изрядно утомил.

– Слушай меня… – негромко произнес я, прижимая наглеца к стене в какой-то вонючей Подворотне.

– Эй, мужик! – раздался позади тот самый голос, который недавно приветствовал французскую делегацию изъявлением бурного восторга.

Я обернулся. Два крепк6го вида оборванца с короткими дубинками в руках медленно наступали на меня, строя подобающие случаю угрожающие рожи.

– Ты чего это мальчишку обижаешь? – с издевкой поинтересовался тот самый дуболом, который недавно «нечаянно» двинул меня локтем в грудь.

Они не дождались ответа. Наша беседа была коротка, но содержательна. Досадливо пнув валявшуюся под ногами дубинку, я вернулся к своему воришке, получившему в ходе решения спорных вопросов под дых и потому все еще корчившемуся у стены.