– Алекс не имел обыкновения брать меня с собой в игорные заведения. Того, что произошло на корабле, раньше не бывало. И я, разумеется, растерялась.

Он насмешливо вскинул бровь.

– Но ты быстро сообразила, что надо делать. Действовала как профессионалка.

– Внешность обманчива! – отрезала она.

– Совершенно верно. В связи с этим возникает вопрос, на который я хочу получить ответ. Почему ты была девственницей? Ведь Алекс мог продать тебя за хорошую цену.

Элина была задета за живое.

– Алекс никогда бы не позволил мужчине прикоснуться ко мне, только после свадьбы.

– Возможно. Но, держу пари, он бы и себе выторговал кругленькую сумму от твоего будущего супруга.

Она содрогнулась, вспомнив о том, что Алекс намеревался найти ей богатого поклонника, если они не сумеют отыскать отца.

– Я уже говорила тебе, почему оставалась невинной. Отец отвергал всех моих поклонников. Если не веришь, дело твое.

– А здесь нечему верить. Ты все еще не предоставила никаких доказательств своего происхождения. Но пока я не принимаю во внимание твои притязания по одной-единственной причине. Я хочу тебя, Элина. И готов быть твоим покровителем, если это требуется, чтобы обладать тобой.

– Ты не предлагал мне стать моим покровителем. Ты предложил мне стать твоей содержанкой. Или, попросту говоря, твоей любовницей, твоей шлюхой, твоей…

– Нет! – Взгляд, которым он одарил ее, мог бы заморозить солнце. – Не говори так. Я никогда не считал тебя шлюхой.

– Любовница или шлюха, не все ли равно? – решительно заявила она, едва сдерживая слезы.

– Разумеется, нет. Ты не имеешь ни малейшего понятия о такого рода женщинах. Шлюха не свободна. Она обязана обслужить любого мужчину, который платит ей деньги, это ее заработок. То, что произошло между нами, не может происходить между шлюхой и клиентом. Только свободная женщина может заниматься любовью с такой неподдельной страстью. Любовница может выбрать себе партнера.

Элина побледнела.

– Свобода? Любовница должна быть готова заняться любовью, как только мужчина этого пожелает, независимо от ее собственных чувств и настроения в этот момент. И ты называешь это Свободой! Любовница – все равно, что комнатная собачка. Единственное преимущество любовницы перед шлюхой – это что она лучше оплачивается. Но шлюха, по крайней мере, не обязана отдавать клиенту любовь, только тело.

Рене с изумлением смотрел на нее. Он никогда не задумывался о том, о чем она сейчас говорила. Просто считал, что любая женщина ее класса была бы счастлива стать любовницей такого мужчины, как он.

– У нас все будет иначе, дорогая, – заверил он ее. – Я страстно желаю тебя, и ты, конечно же, это знаешь. – Он снова привлек ее к себе и прошептал: – Ты говоришь, что не желаешь быть моей любовницей, но чего еще ты можешь желать?

Он попытался ласками разжечь ее страсть, покрывая поцелуями ее шею и плечи, и ей стоило немалых усилий устоять перед ним.

– Нет, – прошептала она, и слезы покатились по ее щекам. – Нет, – повторила она уже тверже, отталкивая его от себя.

– Нет? Тогда чего же ты хочешь? Денег? Я щедро тебя обеспечу. Дам тебе все, что ты пожелаешь.

У нее замерло сердце. Все обстоит именно так, как говорил незнакомец. Она нужна ему лишь как трофей, как очередная победа.

– Ты говорил о свободе. Этого я и хочу – настоящей свободы, – в отчаянии сказала она ему. – Теперь, когда ты получил то, чего добивался, отпусти меня. Ты уже убедился, что никто не поверит мне. А теперь позволь мне уйти!

– И это после того, что между нами произошло?

– Да, да, именно так! Что еще тебе от меня нужно? – сорвалась она на крик, но тут увидела на его лице боль и отчаяние.

– Что еще? – Его тихий смех пронзил сердце Элины. Схватив за руки, он рывком привлек ее к себе, приблизив ее лицо к своему. – Что еще? – повторил он. – Может быть, я хочу остудить этот пыл, который испепеляет мою душу и тело. Пресытиться тобой и свободно вздохнуть.

Глубоко оскорбленная, Элина подумала, что ее опасения не напрасны. Что, в конце концов, он бросит ее.

– Ты хочешь выставить меня напоказ как свою добычу, – заявила она. – Бахвалишься перед друзьями: «Полюбуйтесь, мол, кого я лишил невинности на этой неделе. Кто следующий?»

Рене помрачнел.

– Так вот что означает твоя скромность? Какой же я дурак! Мне следовало понять, что ты используешь это против меня. Я должен был догадаться, что ты вынудила меня соблазнить тебя, чтобы обвинить в изнасиловании. Ты думала, это поможет в решении твоего дела? Ты действительно полагаешь, что могла бы таким образом отомстить? Или надеялась забеременеть и без труда получить свое состояние?

Охваченная яростью, девушка отвесила ему звонкую пощечину. Но он даже не поморщился.

– Тебе доставляет удовольствие бить меня, правда, дорогая? – спросил Рене насмешливо-презрительным тоном. – Сначала бутылка виски, теперь твоя шаловливая ручка. Надо думать, в следующий раз это будет хлыст?

Элина побледнела, с болью вспомнив о том, что он рассказывал ей о креольских женщинах, истязающих рабынь.

– Я ненавижу тебя, – прошептала она в полном отчаянии. – Но хлыста не будет. Будет нож, потому что, клянусь, Рене, я убью тебя, если ты меня не отпустишь.

– Не сомневаюсь в этом, – пробормотал он, пристально вглядываясь в сверкающие холодным огнем изумрудно-зеленые глаза. – Так что, пожалуй, мне следует быть начеку, не так ли, моя маленькая лгунья?

– Как ты смеешь называть меня лгуньей! – воскликнула она. – Ты, который обещал мне…

Она внезапно замолкла, осознав, что он ничего ей не обещал. Это она ожидала, что он поведет себя честно, думала, что Рене по-настоящему любит ее. Но он ничего ей не обещал, разве что деньги и положение его любовницы.

– Что же я тебе обещал? – спросил он сурово. – И чего не выполнил?

– Ты обещал дать мне все, чего пожелает моя душа! – воскликнула она. – Так вот, моя душа желает свободы… О подальше отсюда. Ты позволишь мне это?

На его скулах заиграли желваки. Он угрожающе посмотрел на нее.

– Ты просишь то, чего я не могу тебе дать.

– Не хочешь дать, – рыдая, возразила она.

Как только Элина осознала, что Рене не собирается ее освободить, а хочет по-прежнему удерживать против ее воли, она пришла в отчаяние.

– Что ты хочешь услышать? – спросила она. – Что я лгала, что вся моя история – выдумка? Что же, я готова это сказать. Тогда ты освободишь меня?

Лицо его словно окаменело.

– Я согласна сказать все, что ты хочешь. И кому хочешь. Я… я напишу признание и подпишу его. – Она перешла на шепот: – Это больше не имеет значения. Я скажу, что, правда – это ложь, а ложь – правда, если получу за это свободу.