Уилл слегка пошатнулся и покачал головой. Миссис Тальберг. Он по-прежнему прекрасно представлял себе эту коренастую оливковокожую женщину от силы четырех с половиной футов ростом, чьи нейлоновые чулки всегда шуршали, пока она патрулировала учебные кабинки, убеждаясь в том, что все детишки ведут себя прилично.

Уилл медленно пошел по тротуару, ступая так осторожно, как будто вся улица вдруг могла замерцать подобно летнему жару над мостовой и просто исчезнуть. Дверь в «Афинскую пиццу» открылась и оттуда вышла женщина на пятом десятке, неся с собой две коробки с пиццей. Женщину сопровождали близнецы — мальчик и девочка лет десяти. Уилл был уверен, что узнал всю троицу, но не смог вспомнить ни их имен, ни где они живут. Запах пиццы был куда более знакомым. Помедлив перед витриной, Уилл заглянул внутрь. Перри и Артур, братья, что заправляли этим заведением, как всегда, были за прилавком. Перри что-то орал компании подростков в одной из кабинок, но сквозь витрину Уилл не мог ничего разобрать.

Одной из девочек за тем столом была Стейси Шипмен. Уилл чуть было не задохнулся от невольного резкого вдоха.

— Стейси, — прошептал он. Лавина образов и эмоций пронеслась у него внутри. Причем за происхождение этих образов и эмоций отвечала не только средняя школа, но и прошедшие два дня… два дня, которые должны были наступить только через одиннадцать лет. В недавнем ужасе и отчаянии Уилл выбросил из головы все мысли о Стейси. А теперь, наблюдая за ней с лукавой улыбкой, за тем, как Стейси смеялась и как в такие моменты исчезала россыпь веснушек у нее на носу, он вдруг понял, как же он по ней скучает. Уиллу захотелось выяснить, что произойдет дальше.

Дальше. Какое чуждое для него в данный момент слово! «Дальше» ему пока что следовало повременить. Но лишь пока что.

«Дворец комиксов» был закрыт, однако через окно Уилл смог увидеть, как Гленн, владелец магазина, подсчитывает за прилавком дневную выручку. Уилл поднял было руку, чтобы ему помахать, но тут же ее опустил и отвернулся понимая, что Гленн нипочем не поймет, кто он такой и откуда взялся.

Проходя мимо мороженицы «Хербис», Уилл так и не набрался отваги в нее заглянуть. Вполне возможно, Ник Акоста сейчас там работал, а тогда как Уиллу было тяжело встретиться с самим собой и Кейтлин… он также еще не был готов увидеть и кого-то из остальных.

В следующем квартале располагался торговый центр, куда также входили книжный магазин «Эннис» и ресторан «Сампан». Однако здесь Уилл помедлил и нахмурился, глядя на витрину магазина в промежутке. Это был цветочный магазин под названием «Цветочная тележка» с прелестным тентом и красочным украшением на витрине. Странность заключалась в том, что Уилл совсем его здесь не помнил. Да, он знал, что магазины в этом квартале достаточно часто менялись. В частности, на этом самом месте последовательно сменили друг друга видеомагазин, туристическое агентство и два отдельных магазина, торговавших оконными рамами. Где-то в этом ряду, предположил Уилл, должна была быть и «Цветочная тележка». Очевидно, она долго не протянула.

Печаль переполнила Уилла при мысли о том, сколько других кусочков и частичек своего прошлого он уже успел забыть и сколько он, скорее всего, утратит с годами.

«Надо же, источник радости», — подумал Уилл и рассмеялся, прежде чем пойти дальше.

Затем Уилл перешел на другую сторону дороги и свернул направо, на Маркет-стрит, короткую улочку, заканчивавшуюся тупиком на автостоянке у средней школы Кеннеди, длинной прямоугольной коробки с окнами. В дополнение к странности всей этой прогулки, пока Уилл проходил мимо школы, ему почти показалось, будто он населяет это место своими воспоминаниями. И все же постепенно сюрреальное качество, что воздействовало на все его ощущения с того самого момента, как Уилл очнулся на кладбище, вроде бы уменьшалось. Воздух вокруг Уилла уже не казался так наэлектризован. Кирпичная кладка здания школы состояла из обычного кирпича. Реального и осязаемого.

Необычным здесь было вовсе не это место. Необычным был сам Уилл.

Несмотря ни на что, Уилл не мог не получить удовольствия, просто здесь находясь. Проходя по полю Робинсона за школой, он взглянул на небо и подивился звездам. Затем Уилл прибавил ходу и опять перешел на трусцу. На дальней стороне поля он нашел разрыв в сетчатом ограждении и пролез туда, а затем пробрался по извилистой тропке через рощицу. Уилла изумил тот факт, что даже в темноте память его не подвела, и он совершенно безошибочно сориентировался.

Считанные минуты спустя Уилл вышел из рощицы на самом верху Парментер-роуд, и его улыбка стала еще шире. А затем Уилл ощутил дрожь и легкое головокружение. Он представил себе, как его родители смотрят телевизор в гостиной… как его отец печет воскресным утром блины… как его матушка рисует в небольшой студии, которую она устроила себе в гараже. Эл и Дайана Джеймс были старше родителей большинства друзей их сына, но Уилл едва это замечал. Теперь же мысль о том, чтобы их увидеть — увидеть их здесь, на целое десятилетие моложе, — совершенно его заворожила.

Уилл отмечал для себя фамилии семей, что жили в домах, мимо которых он проходил. Хендрон. Панца. Кенни. Карлин. Он вышел из-за угла в том месте, где высокие ели перекрывали ему вид на нижнюю половину улицы, и наконец оказался перед своим домом. Тут Уилл опять рассмеялся и покачал головой, снова переходя на спокойный шаг.

— Черт побери, — вслух сказал он. Вот как полагалось выглядеть его дому. Треугольная тропинка спереди окружала обильные кусты и клумбы. Куда более крупные кусты располагались вдоль фасада дома с полуэтажом. После того как его родители переехали на покой в Южную Каролину, семейство Броуди выкорчевало все эти кусты, удалило ставни и выкрасило весь дом в аскетический белый цвет. Но этим вечером зеленые ставни все еще оставались на месте, а дом был выкрашен в чатемский песчаный цвет, разновидность бежевого, название которого Уилл всегда помнил благодаря тому, что они с родителями провели несколько летних отпусков в Чатеме на полу, острове Кейп-Код.

Это был его дом.

Уилл еще больше сбавил ход и на славу перевел дух. Улыбка соскользнула с его лица. Разумеется, он не мог поговорить со своими родителями, не мог просто подойти к дому и постучать в дверь. Но если он хотя бы мельком их заприметит, этого уже было бы вполне достаточно. Никоим образом Уилл не мог предотвратить ужасы тех дней, что лежали впереди, не вмешавшись в прошлое, с кем-то не посоветовавшись, однако при этом ему хотелось как можно меньше рисковать. Разговор с его родителями стал бы ненужным риском. Разве что Уилл сумел бы «случайно» столкнуться с ними в супермаркете или где-то еще. Но все это следовало отложить на потом.

Через двадцать четыре часа Майка Лейбо насмерть собьет водитель, который затем сбежит с места происшествия. Череп Майка разобьется о мостовую, а его ребра сломаются от удара машины. Прямо сейчас главным для Уилл должно было стать именно это.

Еще раз переведя дух, Уилл сошел на обочину дороги, а затем убрался подальше от уличных фонарей в сравнительную темень переднего двора семьи Гинцлеров. Приближаясь к дому, в котором он вырос, Уилл не удержался от искушения поглазеть на ясень в переднем дворе и на дуб, с которого он однажды рухнул, заработав себе в результате сотрясение мозга.