— Стало быть, урок сыну твоему желаешь ты оплатить кровью людей моих? — насмешливо спросил Талец. — Бывало такое и раньше.

— Бывало, — согласился Владимир. — Но есть и разница. В этот раз войско мое поведешь ты сам. А ударным отрядом печенегов поставишь командовать кого-нибудь еще. Можно Ляшко, он мне надоел.

Черные брови Тальца почти совсем закрыли черные же его глаза. Он перестал играть рукоятью и задумался.

Никогда дотоле печенег не водил варанго-славянское войско. Сам Талец, человек не знатный, презираемый печенежскими вождями, не рассчитывал, что станет когда-нибудь во главе кампании, и вельможные витязи будут подчиняться его приказам.

— А ты тоже ко мне под начало пойдешь? — спросил он недоверчиво.

— Дальние планы все мои, — ответил Владимир. — Но в планах краткосрочных ты волен приказывать и мне, и другим. Давно я не ходил никуда с ратью, многое изменилось, а ты месяц как из похода вернулся, все знаешь и помнишь.

Талец провел пальцами по иссиня-черным густым волосам, тыльной стороной руки тронул бритый гладко печенежский подбородок, покусал губу, и сказал:

— Опасное дело ты задумал, князь. Опасное и кровавое.

— Такая наша доля княжеская, — заметил Владимир автоматически, думая о другом.

— Три года назад умерла Анна, — напомнил Талец.

Глаза Владимира сверкнули.

— Ты это к чему?

— Добрая женщина была.

— Вы, печенеги, женщин за людей не считаете.

— И вы, ковши, не считали, пока Анна на Русь не прибыла. Долго жили Владимир с Анной. Но умерла Анна. И вот прошло три года, и стал наш князь жену свою забывать. И снова превращается в язычника.

— Неправда! — горячо возразил Владимир. — Не смей!

— Неуживчив ты, князь, везде тебе тесно. На всей Руси тесно, решил ты Русь расширить. Скинул греческое ярмо. Как это вы, христиане, говорите? «На круги своя». Долго нежились астеры, страх подрастеряли…

— Ты вот что, Талец, — сказал Владимир. — Ты не забывайся. Все вы, холопы, мизинца моей Анны не стоите. Иди, посмотри, что там с Добрыней и Борисом.

* * *

Дешевый крог отличается от респектабельного в основном оборудованием и планировкой. В дорогих крогах ставни не болтаются на одной петле, но открываются настежь, когда крог нуждается в проветривании, и запираются наглухо, когда возникает необходимость быстро прогреть помещение. В печи всегда хорошая тяга. Деревянный настил в добром кроге постоянно подметается, чистится, и моется, моются столы и ховлебенки — пролитое пиво не успевает забродить в щелях. Горшки и протвени всегда чистые. Прислуга одевается во все свежее. Вот, в общем, и все. В худом кроге пол посыпают опилками, и опилки гниют вместе с полом. Стены пропитаны нездоровыми парами, исходящими от печи, в которой непрерывно разогревается какое-то бесформенное, бугристое, неопределенного цвета варево. Брага, отдающая сивухой, льется на столы, которые никогда не протирают. Бодрящий свир производится из непонятных ингредиентов с противным запахом. А посетители неряшливы, неаккуратны, и склонны браниться по малейшему поводу.

Но даже такие кроги украшают, как могут — в основном квадратными разноцветными флажками, хотя некоторые хозяйки для пущей важности вешают на окна сальные занавеси — на Снепелицу. И даже в таких крогах, бывает, развлекают народ не один, и не два, а целых три пьяных гусляра, нестройно играющие и поющие, как правило, что-то очень простонародное, какие-то нелепые подражания ранним песнопениям Баяна.

Именно в таком кроге и сидел в тот вечер несчастный Борис, сын правителя, посадник без посада. Ему не хотелось возвращаться домой. Отец заметит и опять начнутся скучнейшие нравоучения. Борису тридцать один год. Ему давно положено чем-нибудь править — а хоть бы и всей Русью, и Землей Новгородской в придачу. Пока Владимир сберется освободить место — и постареть недолго! Но ведь освободит когда-нибудь? А тут как раз братья. Которых их жены науськивают. Только Ярослав без жены — самый подлый и есть! Вот если бы отец, прежде чем уходить на покой или умирать, убил бы их всех — вот тогда бы и была настоящая жизнь.

Тем не менее, в детинец стоит сегодня возвратиться. Там празднуют Снепелицу не так, как здесь, там брага чище, пиво вкуснее, вино есть. А то пьешь, пьешь, вкус все гадостнее, а в голове не играет, а только шумит монотонно.

Двое варангов подошли к крогу и молча переглянулись. Выследив княжьего сына, они проследовали за ним от самого торга. Теперь, по их подсчетам, он должен быть достаточно пьян, чтобы не оказать сопротивления. Варанги вошли внутрь.

Чернявый сидел у самой печи и действительно выглядел нетрезвым.

— Срочное дело, — сказал один из варангов, подсаживаясь к чернявому.

— А?

— Дело очень срочное. Есть тут неподалеку дом, и в нем живет женщина, замышляющая козни против князя. Ее нужно похитить и скрывать три дня, а потом доставить князю. Получается большой выкуп, но нам нужен надежный человек, который бы ее эти три дня стерег. Не откажешь ли?

Чернявый пьяно посмотрел на варанга.

— Кр… красивая? — спросил он.

— Говорят, что да. Дочь италийского купца.

— Далеко?

— Здесь рядом.

Чернявый кивнул и поднялся. Варанг поддержал его под локоть. Второй варанг присоединился к ним. Втроем они вышли из крога, сели в крытую повозку, и поехали в южном направлении.

* * *

— Князь.

— Да? Нашли Бориса?

— Нет еще. Ищем. Скоро найдем. Тут к тебе пришел вот этот, — рапортовал Добрыня, показывая на Васса. — Говорит, что по важному делу.

Владимир кивнул.

— Охрана готова, если что, — тихо сказал Добрыня.

Владимир кивнул. Добрыня вышел.

Владимир знал Васса как одного из приближенных Марьюшки. Предчувствуя неприятное, он сел опять к столу, подпер подбородок кулаком, а Васса сесть не пригласил. Васс не возражал. Он сразу приступил к делу, стоя напротив.

— Не подумай, князь, что я пришел к тебе по собственному почину. От меня ничего не зависит. Я всего лишь посланник. И я не согласен с теми, кто меня послал.

— Покороче, — попросил Владимир.

— Твой отказ Болеславу стал известен многим. И многим не понравился.

— И эти многие заинтересованы в том, чтобы изменил я решение свое, — предположил Владимир. — В противном случае сделается какая-нибудь гадость. Говори, что за гадость.

Васс поклонился.

— Не прогневайся, князь. Я тут не при чем.

— Еще короче.

— Сын твой Борис…

Владимир похолодел. Бориса ищут по всему детинцу уже около часа.

— Что же?

— Без применения насилия, князь… задержан и отведен в место тайное. Мне оно неизвестно.