- У! – поморщился я. – Больно, наверное…

- Гад! – откатился в сторону, продолжающего лежать бесхозным ножа, он. Схватил его левой рукой и начал вставать… но не рассчитал и ударился головой об стол и с шипением опустился обратно на колени.

- Эм, по всему, сегодня не твой день, парень, - миролюбиво и даже с сочувствием обратился к нему я. – Может просто присядешь на стул и мы спокойно подождём Шерифа?

- Пошёл ты! – рыкнул Вольк, вскочил… и запутавшись в собственных ногах, опять растянулся на полу. Упёртый! Нож в этот раз из руки не выпустил и уже через пяток секунд, бросился ко мне на карачках, не вставая.

Доводить ситуацию до абсурда, как и оставлять повреждения на теле Волька я не стал. Просто отошёл в сторону от входной двери. Гарри, на полной скорости, не поднимая головы, и не поднимаясь на ноги, всё так же на «четырёх костях» вывалился из кафе и замер, обречённо глядя на выруливающую из-за угла полицейскую машину Итана Миллера. А что? Офис шерифа меньше, чем в квартале от кафе находится.

Картина маслом: Шериф с пистолетом в руках, Гарри Вольк на карачках с ножом, я спокойно стоящий возле дверей с мобильным телефоном, и сидящая на полу внутри помещения Зоуи Гарфилд, стягивающая с шеи струну, которой её пытался задушить Вольк, прежде чем схватил нож, после моего появления.

Гарри обречённо простонал и, бросив нож, уткнулся лбом в асфальт – понятно, что уж тут никакой адвокат не поможет.

…а в сказку про то, что на самом деле, он пропавший восьмидесятилетний Гарри Вольк из дома престарелых, просто с подделанными мной документами… не поверит даже Шериф Смоллвиля. А, если и поверит, то оставит свои мысли при себе, так как в Метропольском Полицейском Департаменте сидят люди незнакомые со спецификой нашей деревеньки. А выставлять себя перед ними идиотом… Итан Миллер не идиот. И он хочет дослужить до пенсии спокойно, а не искать себе славы буйного сумасшедшего.

***

глава 22

***

У Гарри взяли отпечатки пальцев. Или как это правильно сказать? С Гарри сняли отпечатки?

Дактилоскопировали его, короче. И отпечатки пальцев Волька совпали с теми, что были найдены на месте вчерашнего убийства. Как и салфетка с надписью на греческом языке совпала с такой же, что была обнаружена и там.

Надпись совпала, а не салфетка, естественно. На месте убийства такая надпись была оставлена на газете, что читал убитый перед своей смертью.

Ещё и струны совпали – из одной партии оказались, притом, куплены были здесь же, в Смоллвиле. У Шерифа даже словесное описание покупателя уже было на руках к моменту задержания Волька.

На что вообще надеялся этот старый-молодой дебил? Его бы так и так взяли со дня на день – у Шерифа и его помощников для этого было уже даже больше, чем надо, улик и свидетелей. Да ещё и «новый человек в деревне»! Стоит Шерифу спросить, так любой местный тут же «в него пальцем покажет». День-два самое большее, на что он мог рассчитывать… Какая глупость! Какая преступная глупость – так бездарно просрать дарованный шанс на новую жизнь и новую молодость! Глупо…

Всё это я наблюдал, сидя в офисе Шерифа, надиктовывая свои показания одному из его помощников, а после просто ожидая приезда за мной отца – без него Итон Миллер отказался меня отпускать. Всё же дело совсем не шуточное: я стал свидетелем покушения на убийство. А мне всего шестнадцать, значит отец просто обязан будет поучаствовать, как мой официальный опекун.

Так что, в ожидании отца, про меня, можно сказать, забыли, оставив сидеть возле стола помощника одного. А я и не против такого положения вещей: мне отсюда наблюдать удобнее. Вот я и наблюдал.

А дактилоскопия – это плохо. Об отпечатках пальцев, когда делал документы для Волька, я не подумал, ведь с Кассандрой такой проблемы не было: она же не судимая. Тогда, как Гарри… Что ж, это очень хорошо, что Шериф Миллир проговорил вслух, куда именно отправляет свой запрос на поиск совпадений по отпечаткам. Просто замечательно. Ещё лучше, что на меня никто не смотрит.

Секунда «скорости» и отпечатки старого Гарри Волька из базы данных Полицейского Департамента Штата и Департамента Исполнения Наказаний исчезают. Точнее, заменяются «левыми» пальчиками какого-то бедолаги, что умер в тюрьме лет сорок назад. Его же «пальцы» исчезают совсем.

Вот и всё – нет больше совпадений с отпечатками молодого Волька. А у Шерифа – плюс одно раскрытое дело. Всем хорошо… кроме Волька. И убитого им парня.

***

Приехал отец, расписался везде, где надо. Шериф Миллер пожал ему руку с благодарностью за такого сознательного и правильно воспитанного сына. Они вспомнили какие-то свои старые истории замшелой для меня давности. Да отпустил нас с миром Дядя Итон, как я привык его называть (а что тут такого? Деревня же! Шериф с отцом в одной параллели учился, в одной футбольной команде играли).

По пути домой, заехали к кафе, где я забрал с крыши свои ноутбук, стул и термос. Дальше… дальше был не слишком простой разговор про Кассандру Карвер.

Я рассказал всё, как было. Утаивать ничего не стал. Ничего, идущего вразрез с моей совестью я же не совершил. От того и скрывать нечего. И это ещё один плюс «чистой совести» – не приходится ничего скрывать от близких людей. А это… очень весомо. Тот, кто прожил долгую жизнь, меня поймёт. Слов не хватит, насколько такие «скрываня» могут отравить жизнь. Никакое удовольствие не в удовольствие будет.

Отец хмурился. Но не упрекал. Видимо, внутренне был согласен с моими действиями, хоть сама по себе ситуация ему не нравилась.

– А эта Кассандра? Ей можно доверять? Насколько много ей известно?

– Не могу сказать, отец, – вздохнул я. – Всё это «прозрение Судьбы»… очень уж мутная и непонятная штука. Близко не представляю, как и что в ней работает. Каковы её границы. Сам я ей ничего не показывал, при ней не применял и не рассказывал. Однако, она знает, что я могу за час сделать новые документы.

– А ты можешь?

– Могу. И два раза уже сделал: ей и этому Вольку. Комар носа не подточит, ни одна проверка не докапается.

– Уверен?

– Вполне: я брал только настоящие бланки, ставил настоящие печати, вносил все номера во все базы и журналы согласно