«Вперед! — мысленно скомандовала ему Харита. — Ну же!»

Боль пульсировала в спине, дурманящая слабость разливалась по телу. Если она сейчас не прыгнет, то уже не сможет двинуться с места. Почему бык не бросается?

— Бел! — Ее голос разнесся над ареной, словно щелчок бича.

Зрители оторопели. Она что, призывает бога? Или говорит с быком?

Бык стоял, словно высеченный из молочно-белого мрамора.

— Бел! — снова выкрикнула Харита в огненное марево небес.

«Бел, — думала она, — я отдала тебе все, а ты хочешь отнять у меня последнее — мою гордость. Забери же и мою жизнь. Я не уйду с арены побежденной».

С этими словами она встала на цыпочки и побежала прямо на замершего в ожидании быка — навстречу року. В то же мгновение бык подобрался и ринулся на нее.

Она видела, как он разгоняется. В ушах отдавался чей-то крик, и она с трудом узнала собственный голос.

Она видела, как наклоняется массивная шея, золоченые копыта тяжело ударяют землю, золотые рога рассекают воздух. Она вытянула правую руку навстречу близящемуся рогу. Однако голова мотнулась в сторону, и Харита поняла, что это конец: бык боднул влево.

Времени поменять руки не было. Оставалось оттолкнуться правой ногой и принять всю силу прыжка на одну левую руку. Она знала, что это невозможно, но, если не попытаться, этот страшный рог вонзится в ее тело.

Холодная ясность мыслей изумила Хариту и, как ни странно, обрадовала. Она не чувствовала страха, лишь легкое сожаление, что не сумеет закончить этот последний прыжок.

Ее рука коснулась рога, перехваченная ремешками ладонь сомкнулась на гладкой поверхности. Ноги взлетели, ступни отыскали опору на широком зверином лбу. Бык уперся копытами, вскинул голову, силясь сбросить призрачную мучительницу, и яростно взревел, обращаясь к жгучему белому солнцу.

А Харита уже летела. Взмах бычьей головы выбросил ее в небо. Прижав колени к груди, она втянула голову и обхватила руками голени. Она перевернулась в воздухе… раз… высоко над землей… два… увидела землю и небо опрокинутыми, медленно вращающимися… и еще раз. И тут земля с пугающей скоростью понеслась ей навстречу.

Она выгнула спину и раскинула руки, будто хотела обнять арену. Однако ее медленно разворачивало боком — из-за того, что она прыгнула с одной руки, ее закрутило и теперь продолжало вращать по инерции. Инстинктивно она выбросила левую руку, а правую прижала к груди, увеличивая скорость вращения.

Все поле зрения занял ослепительно белый песок арены. В последний миг Харита успела выпрямить ноги и приземлиться на ступни.

Хрусть!

Харита медленно выпрямлялась. Она не успела вовремя спружинить. Вся сила удара пришлась на поврежденную спину, и что-то в ней треснуло. Перед глазами поплыло чернильное марево. Она понимала, что не сможет двинуться.

Бык развернулся и остановился. Он смотрел на нее с противоположной стороны арены, расставив ноги, низко опустив голову, которую мощная шея уже не могла удержать прямо. Он смотрел на нее замутившимися красными глазами, кровавая пена клочьями висела на боках.

Харита стояла, вскинув голову. Сейчас зверь ринется на нее, и произойдет неизбежное.

«Нет, ты меня не возьмешь! Я сама отдам тебе свою жизнь!».

Медленно, с таким достоинством, с каким только позволяла двигаться изувеченная спина, она опустилась на колени, сложила руки на груди и склонила голову.

Угрожающе взревев, белый бык начал набирать разбег.

Чайки смотрели, онемев от ужаса.

— Нет! — Выкрик Белиссы разорвал тишину.

Харита подняла голову и открыла глаза.

— Не-е-ет! — эхом раскатился по арене голос Белиссы.

Харита повернулась к танцорам, улыбнулась и подняла лицо к солнцу.

Бык мчался на нее, рога и копыта сверкали.

— Проклятье тебе, Бел! — вскричала она и вскинула руки в последнем дерзком приветствии.

Их разделяло чуть больше длины тела, когда бык вроде бы споткнулся. Его передние ноги подогнулись, но задние еще продолжали бежать. Чудовищная голова грохнулась на песок и проехала, золотой рог прочертил на арене глубокую борозду. Потом он зарылся в песок, стопоря движение, и огромная шея согнулась пополам. С испуганным мычанием бык завалился набок.

Харита, не веря своим глазам, смотрела, как изо рта и ноздрей у него хлынула кровь. Ноги судорожно вздрагивали, по телу волна за волной прокатывалась дрожь. Потом бык в последний раз дернулся и затих.

В первый миг раздался один-единственный ликующий голос, заполнивший всю арену. Харита подняла глаза и увидела, что к ней бежит Жоет. В следующее мгновение все зрители были на ногах, они неистовствовали, это был оглушительный океан криков. Золото блеснуло на солнце, сперва отдельные монетки, потом все больше и больше, пока блеск не наполнил собой весь воздух. Золотой дождь, река, наводнение захлестывали арену.

— Полегче! Полегче! Я повредила спину, — услышала Харита свой голос, когда Жоет и Перонн поднимали ее на плечи, чтобы с триумфом пронести вдоль рядов. Белисса, Галая, Калили и Юноя приплясывали вокруг, смеясь и обнимаясь, а по их лицам текли слезы. Марофон, забыв про свой позор, бегал взад-вперед, хватал золотые вещицы и подбрасывал их в воздух, словно полоумный.

Рев рвался в небеса, раскатывался в безоблачной выси, грохотал в опустевших улицах царского города.

— Харита! Харита! Харита! — кричали люди. Они сыпались на арену, спрыгивали с ограждений на песок, бежали к ней, их становилось все больше, они тянули руки, чтобы ее коснуться, окружали ее волной неистового восхищения.

— Харита! Харита!

Харита ничего не сознавала от боли. Она видела тянущиеся к ней руки, видела восторженные лица, слышала свое имя. Чайки сбились в кружок, чтобы толпа не раздавила ее. Они стояли в центре арены, а их обступали вопящие люди.

За криками никто не услышал слабого рокота. Первое колебание земли прошло незамеченным. Однако рокот нарастал, дрожание усиливалось. Сидя на плечах танцоров высоко над толпой, Харита подняла глаза и увидела странное зрелище: храм Солнца трепетал в воздухе, его верхние ярусы колыхались, словно сделанные из жидкого студенистого материала. Громадный топазовый обелиск на вершине храма раскачивался туда-сюда и наконец рухнул с высоты.

Крики толпы перекрыл низкий рокот. Он шел из-под ног, и, казалось, каменные кости выворачиваются из суставов, исполинские жернова трутся один о другой, скрипят великаньи зубы, древние корни трещат и с хрустом выворачиваются из земли.

Харита видела, как с лиц вокруг нее сходит ликование и сменяется диким ужасом. Белый песок арены ходил волнами, как море. Жоет и Перонн крепко держали свою предводительницу, хотя земля под ними дрожала и колыхалась.

В следующий миг наступила зловещая тишина, в которую ворвался отчаянный вой собак — странный, потусторонний. Чудилось, что завывают все псы в городе.

Белая пыль кружилась