была счастлива. Каждую минуту, день, неделю, жизнь, вечность.

— Спасибо тебе, — вконец растроганная всем услышанным и уже снова готовая по этому поводу разрыдаться, благодарно отозвалась я.

— Пока не за что, — ответил собеседник, подходя ближе. — Но, надеюсь, в скором времени будет. Ты идешь?

— Куда? — поинтересовалась, удивленно воззрившись на протянутую мне руку.

— Узнаешь. Пошли. Обещаю, тебе понравится, — глянув на меня сверху вниз и тепло улыбнувшись, произнес Луррел.

Мимолетное сомнение по поводу того, правильно ли поступаю, испарилось, стоило вспомнить о том, для чего я, собственно, вообще вылезла сегодня из постели и заставила себя прийти сюда. Больше ни секунды не колеблясь, покрепче сжала мужские пальцы, дабы не активировать эффект проклятия, поднялась и послушно последовала за хозяином отеля. Куда? Неважно! Как и то, что именно он для меня уготовил. Сейчас я была готова практически на все. Лишь бы не оставаться одной. И, судя по реакции Ворти на мое состояние, он твердо вознамерился мне в этом помочь.

***

Это был прекрасный день! Он имел все шансы стать лучшим за отпуск, если бы не одно «но» — наша ссора с мужем. Хотя стоило признать — как бы сильно я ни была расстроена и насколько тяжело ни переживала по поводу всего узнанного (или придуманного), Луру удалось сделать так, чтобы я, пусть ненадолго, но все же забыла о своих неприятностях и просто наслаждалась моментом. И в этом мужчине помогли наши теперь уже общие знакомые — его лошади. А если точнее, то Мимия и Лори. Первая была названа, как уже позже пояснил Ворти, в честь его сестры, из-за чего сама эльфийка не стеснялась регулярно высказывать свое «фи», чем невероятно веселила старшего братца. Вторая носила сокращенное имя матери Луррела. Правда, та об этом, скорее всего, не знала. Конечно, если младшенькая не проболталась, что тоже нельзя было исключать. Так или иначе, отношение родительницы к тому, какой «чести» удостоилась одна из лошадок сына, Ворти было неизвестно, так как после наложения проклятия его семья, за исключением сестры, с ним больше не общалась. Еще Лур вскользь упомянул про старшего брата. Но в подробности вдаваться не спешил. А я не осмелилась расспрашивать, так как сразу поняла — эта тема ему не слишком приятна. Единственной, о ком мой собеседник говорил с улыбкой на губах и теплотой во взгляде, была Мидамия. Именно на названной в ее честь лошадке я и каталась. Хотя каталась — сильно сказано, так как почти всю прогулку вокруг отеля только и думала, как бы с нее не свалиться.

Стоило спуститься с лошади, как я сразу ощутила, что с непривычки едва стою на ногах. Хорошо, неподалеку от входа в конюшни находились какие-то ящики. Быстро усевшись на один из них, принялась наблюдать за тем, как ловко, в отличие от меня, Лур спрыгнул со спины Лори и, благодарно похлопав кобылку по боку, подошел ко мне.

— Все хорошо? — участливо поинтересовался он.

— Просто отлично. Но посидеть немного все же не помешает.

Понимающе кивнув, Ворти снова развернулся к нетерпеливо топтавшимся рядом с ним подопечным. Вручив каждой по яблоку, мужчина на пару с вовремя подоспевшим работником конюшни принялся распрягать их. А закончив, повел в просторное, свободное помещение, где помимо двоих моих белоснежных знакомых жили ещё три лошади. И у каждой имелось свое персональное, совсем не маленькое стойло, щедро присыпанное соломой и даже имеющее в наличии как минимум одно окно. А то и два. Другими словами, условия здесь были созданы шикарные. Сразу видно, этих животных любили и заботились о них с особой тщательностью. Как же иначе, когда их хозяин — эльф, чей народ в ответе за фауну всей планеты. Для этих лошадок Лур, наверное, был кем-то вроде божества. И судя по тому, как они с ним то и дело заигрывали, провоцируя на дополнительное внимание, свои функции покровителя мужчина выполнял хорошо. В отличие от меня.

Неожиданно вспомнив про цветы и воспользовавшись тем, что мой спутник все ещё занят, медленно поднялась на ноги. Убедившись, что они снова крепко меня держат, решила немного прогуляться до сада. Что же до Ворти, тут я не сомневалась — он нагонит меня при первой же возможности.

Предчувствие не обмануло. Не прошло и полчаса, как моя неизменная компания уже снова оказалась тут как тут.

— У меня будет к тебе одна просьба, — поглаживая активно ластящуюся ко мне пышную белую розу, произнесла я, стоило мужчине поравняться со мной.

— Слушаю, — со всей серьезностью в голосе отозвался Лур.

— Можешь попросить Тома не делать из них букеты? Хотя бы пока я здесь. Ты так трепетно заботишься о своих подопечных. Мне бы тоже хотелось сделать хоть что-то для своих.

— Хорошо, я прямо сейчас решу этот вопрос, — достав из кармана брюк телефон и принявшись быстро набирать в нем сообщение, заверил меня собеседник.

— Спасибо, — поблагодарила я, решившись посмотреть на мужчину после того, как он незамедлительно выполнил мою просьбу.

— Ты это сегодня уже говорила. Повторяешься. Снова нервничаешь? — с улыбкой на губах, припомнив наш вчерашний вечер, поинтересовался Лур.

— А есть повод? — парировала я.

— Скорее, он есть у меня, — немного виновато прозвучало в ответ.

— Я не буду менять гостиницу, если ты об этом, — пряча улыбку в цветке, к которому наклонилась, чтобы понюхать, заверила я.

— Рад слышать, — с явным чувством облегчения произнес Лур, прежде чем выдвинуть очередное предложение: — Прогуляемся? А то подозреваю, вчера это были далеко не все вопросы, ответы на которые тебе хотелось бы получить.

— Не все, — согласилась я, беря мужчину под локоть и уже предчувствуя, сколько всего интересного и нового сулила мне эта прогулка.

***

Мужу, даже несмотря на его попытки неоднократно связаться со мной, я в этот день так и не перезвонила. Впрочем, мы и впоследствии разговаривали от силы раза три. А все потому, что, во-первых, теперь я предпочитала узнавать последние новости из дома исключительно от дочери, а во-вторых, дальше вопросов, как у кого дела и чем каждый из нас в данный момент занимался, наш с Максом разговор теперь просто не заходил. Тему о няне я старательно обходила стороной. И тут мы с супругом, не сговариваясь, оказались полностью солидарны друг с другом. Впрочем, как и в отношении Луррела. Очевидно, Макс твердо вознамерился потерпеть до моего возвращения, чтобы серьезно поговорить и окончательно все выяснить. Мне же с каждым днем становилось все страшнее думать об отъезде. Правду говорят, «у страха глаза велики». Вот и я всем сердцем верила, что дома ничего