Даже в императорском дворце поддерживалась пригодной к жизни небольшая часть. После того, как султан Мурад возвратил на престол Иоанна V и его сына Мануила, они уже признавали себя вассалами турок, платили дань, хотя и небольшую. Большую-то платить были не в состоянии. Император и наследник по очереди вынуждены были проводить время «в гостях» у султана. То бишь, кто-то из них оставался в заложниках. Хотя Иоанну чрезвычайно понравились некоторые обычаи мусульманских вельмож, особенно голенькие танцовщицы. На старости лет его одолела совершенно нездоровая страсть к женскому полу. Он и в Константинополе стал собирать обученных восточных рабынь, проводил время в пиршествах, любуясь на танцы живота. Заводился до того, что набрасывался на придворных дам, а когда сыну привезли красавицу-невесту, трапезундскую царевну, отобрал ее.

Чтобы добыть денег, император и патриархия пытались существовать за счет прошлого. Продавали за границу уцелевшие произведения искусства, древние книги, рукописи, иконы, святые мощи. Византия удерживала маленькое княжество в Крыму с центром в Мангупе, его называли Готией. Сохраняла ряд городов и земель в Греции, на островах – они превратились в уделы, их отдавали родственникам императора. Но вообще на Балканском полуострове и Эгейских островах царила полная мешанина. Соседствовали между собой владения генуэзцев, венецианцев, флорентийцев, испанцев, французов, в Смирне и на о. Родос хозяйничал орден крестоносцев-иоаннитов (госпитальеров).

На какое-то время возвысилась Сербия. Король Стефан Душан Великий подчинил Македонию, Албанию, часть Греции, заставил повиноваться Болгарию, теснил Венгрию, принял титул «царя сербов и греков». Но Стефан Душан умер, а его дети не справились с самовольными феодалами. Царство распалось на княжества, самыми крупными были четыре: от Моравы до Дуная правил Лазарь, на побережье Адриатики Балша, в Боснии Твардко, в Косовском крае Вуко Бранкович. В Болгарии по Дунаю расцвели торговые города, и большой вес набрали еврейские купцы. Здесь они сумели провернуть операцию, которая им не удалась в Киевской Руси – охомутали царя Александра, женили на своей соплеменнице. Сын от нее, Шишман, унаследовал отцовский престол, и его окружили советники по материнской линии.

На фоне этого разброда османская держава выглядела куда как выигрышно. Турки не разрушали, а созидали. Когда войска Мурада заняли Адрианополь, это был запущенный городок с 15 тыс. жителей. А под властью султана его новая столица превратилась в красивый и благоустроенный город с населением 200 тыс. Турки не делились на уделы. Их беи обладали значительной самостоятельностью, даже вели собственные войны, но приказам султана повиновались беспрекословно, иначе их объявляли мятежниками и уничтожали.

Родовая знать у османов не играла значительной роли. Люди выдвигались не по происхождению, а по способностям. Население распределялось всего на два сословия: воины и «райя» – те, кто платит подати и обеспечивает воинов. Но труд считался не позорным, а почетным занятием. Каждый уважающий себя человек должен трудиться. У османов существовали особые организации ремесленников, их руководители имели доступ к султану, могли изложить наболевшие вопросы. Под покровительство властей бралась и торговля. Султан оберегал справедливые порядки. За хищничества и злоупотребления любой сановник рисковал получить от властителя «подарок» – шелковый шнурок, чтобы удавиться.

Покорением Фракии османы не удовлетворились. Впрочем, для любого правителя XIV в. показалось бы диким останавливаться на достигнутом. Но это была не единовременная завоевательная война, соседей подминали постепенно. Сперва турки выступили на Болгарию. В первых стычках сшибли болгарские отряды, овладели перевалами Балканских гор. А евреям вовсе не улыбалось, чтобы их города подвергались осадам и разорению, чтобы порушился торговый путь по Дунаю. В результате Шишман сдал Болгарию без боя, в знак покорности отдал родную сестру в султанский гарем. Но за это царь приобрел защитников, турки стали помогать ему отбиваться от венгров и сербов.

Потом Мурад повел наступление на Македонию. Нередко сербские и греческие аристократы переходили на его сторону, принимали ислам и становились турецкими беями. Но и тех, кто оставался христианами, не обижали. В ту пору османы относились к православным весьма лояльно. Подсуетились и католики. Венецианцы и генуэзцы заключили с султаном договоры, чтобы не трогал их владений, начали отстегивать дань. А албанцы воевали с сербским княжеством Балши, пригласили турок на подмогу. Балша сложил голову в бою, его земли перешли к султану. В 1386 г. сам Мурад совершил поход на Дунай, взял г. Ниш. Лазарь и прочие местные князья были вынуждены подчиниться ему. Им сохранили полную власть в своих уделах, но они обязались платить дань и присылать в султанскую армию отряды конницы.

На следующий год Мурад выступил в противоположную сторону, подраться за Малую Азию с самым сильным из сельджукских вождей, эмиром Карамана. Лазарь Сербский рассудил, что настал подходящий момент вернуть независимость. Его поддержали Твардко и Вуко Бранкович, собрали 30-тысячную рать. В их собственных владениях турок не было, но князья загорелись отбить и Македонию, раньше-то она принадлежала сербам. Начали брать македонские крепости, истребляли османские гарнизоны. Видя такое дело, воодушевились болгары. Им турецкое владычество принесло куда больше неприятностей, чем их царю. Для султана драли дополнительные подати, ввели и дань детьми, набирали мальчиков в корпус янычар.

Болгария восстала, а Шишману не оставалось ничего другого, кроме как возглавить народ. Но Мурад оценил угрозу, быстро замирился с караманским эмиром и перебросил все силы на запад. Для начала он постарался расколоть поднявшиеся на него страны. Двинул полчища на Болгарию, осадил Шишмана в Никополе, и царь капитулировал. Султан отлично представлял, что эта личность для него не опасна, да и болгарские евреи замолвили словечко через родственников в Турции. Мурад простил Шишману бунт и даже оставил его на престоле. Повернул на Сербию. Армии встретились в 1389 г. на Косовом поле. Под началом Лазаря и Вуко Бранковича стояли сербы, отряды болгар, валахов, албанцев. Твардко прислал хорватов и боснийцев. Но и под знаменами султана набралось немало сербов, болгар, греков.

Это случилось всего через 9 лет после Куликовской битвы. Там и тут складывалось примерно одинаковое соотношение сил. Но кое-что было по-другому. Русь сражалась в порыве к единению, начинала ощущать себя чем-то целым. Балканские славяне сошлись с врагом на пути к разделению. На Косово поле пришло сборище ополчений и дружин, чужих друг для друга. Хотя в героизме сербы ничуть не уступали русским. Зять Лазаря Милош Обилич пожертвовал собой, перед сражением явился к Мураду под видом перебежчика и нанес султану смертельный удар. Надеялся вызвать замешательство, обезглавить неприятелей. Но вышло не лучше, а хуже. Мурад был человеком мягким, нерешительным. Колебался, не вступить ли в переговоры. А его лучшим полководцем был сын Баязет – он не зря носил прозвище Илдирим (Молния).

Он сразу взял на себя власть убитого отца, бросил армию в яростную атаку. Сербы и их союзники бились доблестно, но потерпели сокрушительное поражение. Лазаря взяли в плен и казнили за мятеж. В XIX–XX вв. Косовскую битву стали изображать как роковой рубеж, символ порабощения Сербии турками. На самом деле, картина была несколько иной. Сама Сербия после разгрома резко разделилась. Твардко и северная часть страны передались под владычество Венгрии, но за это требовалось отречься от Православия, принимать латинство. Сына Лазаря Стефана и Вуко Бранковича такой путь ужасал, они выбрали Православную веру. А значит, приходилось подтвердить подданство султану. Баязета это вполне устроило. Он возвратил им княжества, войск для оккупации не оставлял, свою администрацию не назначал, и дань наложил весьма умеренную.