Можно, конечно, просто махнуть рукой на все обещания. Подумаешь, сказал что-то врагу, который пришел для того, чтобы отнять твою жизнь! Однако так поступить Артем просто не мог. Они заканчивали подъем, а выстрелы с той стороны затихли. Значит, заслон выполнил свою задачу. И какая за это была заплачена цена, Рождественский прекрасно понимал. И Федор Аверьянович, и Ислам мертвы. А слово, данное мертвому соратнику – пусть даже и случайному, ставшему таковым под влиянием обстоятельств, – нерушимо.

– Уйди, – не поднимая глаз на Артема, попросил старик. – Я не могу тебя видеть. Я ненавижу тебя.

– Что делать… – Рождественский ловко перехватил руку старика, взял ее на излом. – Я, знаешь ли, тоже к тебе особо нежных чувств не испытываю.

Он усилил захват. Пожилой чеченец попытался было вырваться, но не смог. Между противниками пролегала разница в несколько десятков лет. Да и сложно старику соревноваться со специально обученным офицером спецназа. Пусть и бывшим…

Но, несмотря ни на что, пожилой чеченец продолжал упираться, цепляться ногами за камни.

Прилагая немалые усилия, Артем дотащил его до подножия скалы. Несмотря на активное сопротивление, ему удалось связать старику руки. После этого он обмотал его торс свободным концом веревки, завязал на спине пожилого хитрый узел, отступил на шаг и крикнул:

– Тяните!

Сам отошел еще на несколько метров и изготовился к бою. Полмагазина патронов – это, конечно, не бой. Всего лишь несколько очередей. Но и они помогут остальным завершить подъем.

По расчетам Артема, моджахеды, сбившие оставленный заслон, уже должны войти в каньон. Сам он уйти не успевал.

Мельком оглянулся на старика. Тот опять впал в исступление – бился на веревке, как крупная рыба на крючке, дергал руками, стараясь их освободить, а когда это не получилось, попытался просто разбить себе голову о камни. Но, так или иначе, бьющееся тело медленно поднималось вверх.

– Монах! – услышал Артем крик через пару минут. – Давай!

Он оглянулся – свободный конец веревки болтался у подножия скалы. Еще раз взглянул в ту сторону, где находился вход в каньон. Моджахедов все не было. «Неужели еще держатся?» – подумал Артем, бросаясь к веревке…

– …И что за дельце? – лениво поинтересовался Максим. Остальные члены команды, стоя рядом, внимательно прислушивались к разговору.

– Мне думается, у нас в группе есть лишние люди, – сказал Рождественский, кивая в ту сторону, где компактной отдельной компанией толкались пленники. – Нам придется отрываться от противника. И эти люди будут нас связывать. Поэтому перед тем, как начать движение, мне хотелось бы избавить этот мир от кое-какого мусора.

Он говорил громко, не сдерживая голоса, не делая из своих намерений тайны. Бобошеров, прекрасно понявший, что речь идет именно о нем, затрясся, отступил на самый край скалы:

– Не трогайте меня! Я – русский разведчик! Вы теперь сами знаете, что я говорил правду! Этот человек…

Он вытянул палец в сторону церэушника – и тут же получил от того увесистый хук справа. Несколько секунд, взмахивая руками, как птица крыльями, балансировал на краю обрыва. Но все же сумел удержаться и даже сделать два торопливых шага вперед. Упал на четвереньки, оказавшись у самых ног своих пленителей. Дрожа всем телом, повторил заветную формулировку:

– Я – российский разведчик…

– Плевать! – махнул рукой Артем. – Мне без разницы.

Свистнуло выходящее из ножен лезвие ножа…

– Погоди. – Пальцы Оболенского сжали ладонь Артема.

– Ты чего? – удивленно взглянул Рождественский на товарища.

– Инициатива этой поездки исходила от меня, – спокойно объяснил Максим. – И я думаю, будет только справедливо, если точка в этой истории будет поставлена тоже мной.

– Послушайте! – торопливо забормотал Бобошеров. – У меня есть деньги! Очень много денег! Если вы меня отпустите, я их отдам вам! Все!

На его слова просто никто не обратил внимания. Зато между наркобароном и остальными членами команды неожиданно встал Дед.

– Мужики! – горячо начал он. – Я прошу вас! Отдайте его мне!

– А у тебя к нему что? – поинтересовался Максим.

– Я три года ждал этого дня! – все так же горячо продолжал Шовкат. – Три года! Он должен умереть от моей руки.

– Почему?

– Он… – Шовкат с ненавистью взглянул на Бобошерова. – Я потом все объясню. Отдайте!

Артем и Максим переглянулись. Оболенский пожал плечами, усмехнулся:

– Восток – дело тонкое…

– Давай, – кивнул Деду Артем.

Тот просиял, как будто его орденом наградили.

– Спасибо! – В его руке появился нож. Он развернулся к Бобошерову.

Тошали по-паучьи, на четвереньках, быстро отбежал немного в сторону.

– Неужели вы позволите убить безоружного?! – закричал он, обращаясь к Артему.

Тот равнодушно пожал плечами. Однако всех удивил Дед.

– Скопа, – обратился он к Василию. – Дай ему нож.

– Зачем?!

– Дай. Хоть он и жил, как пес, но пусть умрет, как мужчина. – С этими словами Шовкат аккуратно отложил в сторону свой автомат и начал снимать «разгрузку».

Скопцов вопросительно посмотрел в сторону старших товарищей: а каково будет их мнение на этот счет? Артем вновь пожал плечами. Максим хмыкнул:

– М-да. Не перевелись еще лыцари на Украине… Ну, и в Таджикистане тоже…

– Дай, дай, – повторил Дед. Он сбросил «разгрузку» и сделал несколько шагов в сторону. Боевой нож в его руке, казалось, зажил своей собственной жизнью, без участия в ней владельца. Развернулся лезвием к большому пальцу, тут же вернулся в обратный хват. Еще раз…

Василий вытащил свой нож и бросил его на камень перед Бобошеровым. Тот несколько секунд переводил взгляд с лежащего перед ним лезвия на лица членов команды, надеясь найти в них сочувствие. Но…

– Хорошо. – Он взял нож и встал на ноги. – Хорошо, Шовкат. Пусть будет так, как ты хочешь.

Поняв, что просить о снисхождении бесполезно, наркоторговец резко изменился. Взгляд – голодного хищника, движения скупые, экономные. Он явно держал нож в руке не впервые и умел с ним обращаться. Что, впрочем, неудивительно для человека, выросшего в горной стране.

Члены команды образовали круг, в центре которого медленно сходились противники.

– И где наш человек? – Советник Смит, выпучив по-рачьи глаза, смотрел на командующего базой.

– Его нет в кишлаке. – Командующий невольно отвел глаза. – Нет ни его самого, ни трупа. Он пропал без вести.

– Вы хотите мне сказать, что он уведен этими дикарями в горы?