появились тайны. Скорее всего, не очень приятные. А ну, быстро выкладывайте!

— Я бы тоже послушал, — пришёл я на помощь сёстрам. — Если это связано с тем, что вчера Екатерина сказала Анне, что та быстрее перемещается, потому что у неё ноги короткие и более кривые, то…

— У меня они не кривые! — тут же вскинулась Аня, поняв, в какую сторону я клоню. — И я доказала экспериментальным путём, что могу одолеть эту зазнайку, даже не сходя с места.

— Признаю своё поражение. Ошибку тоже, — уже благодарно посмотрела на меня Екатерина. — И ноги у Анечки замечательные. Просто у меня более ровные. Тоже могу доказать экспериментальным путём.

— Ах ты, гнида малолетняя…

— Тихо! — хлопнула ладонью по столу мать. — Вот всё-таки хорошо нам жилось, пока мужчину в дом не занесло. Можете, красавицы, сколь угодно Максиму глазки строить, но мордобития и дешёвых подстав не потерплю. Доедайте. И вон из-за стола!

На учёбу приехал одним из последних. Припарковав свой драндулет, увидел, что машина «клерка» Семёна отсутствует. Видимо, имеет серьёзную беседу с начальством в лице дяди Вани. Или, скорее всего, они оба имеют подобную беседу во все щели от более вышестоящего начальства: кляузу же графиня Достоевская не преминула послать в управление СБ. Ничего! Пусть отдуваются. Можно сказать, из-за них миллион профукал.

Сел за парту к Жану Бельмондо. Тот, подняв голову от столешницы, посмотрел на меня сонными глазами.

— Привет, Макс. А меня сегодня в полицию вызывают из-за вчерашней драчки в ресторане. Чего говорить-то, чтобы никого не подставить?

— Правду, естественно. Все говорим исключительно правду, а то прицепятся к разногласиям в показаниях и с шеи не слезут. Не переживай! Были в своём праве, так как препятствовали нарушению закона. Во-первых, предотвратили случай вымогательства, а во-вторых, было прилюдное оскорбление на национальной почве. Помнишь, как Дато «черножопым» и «волосатой обезьяной» бандиты назвали? Серьёзная статья по меркам Российской Империи. Поэтому неприятности нам не светят. Может, даже благодарность объявят. Ты из-за этого всю ночь не спал или с красотками кувыркался?

— Слушай, — перешёл уж на совсем тихий шёпот Жан. — Какие красотки, если с такой феминой познакомился? Анастасия Воронцова — просто богиня! Не поверишь, но из головы не выходит. Я ей ночью поэму написал. Хочешь, покажу?

— Давай, — офигел я от такого признания.

— Но она на французском.

— Не проблема.

После этого я минут пять продирался через тупые сравнения новоявленного поэта, смотревшего на меня напряжённым взглядом. Несколько раз чуть не заржал, когда попадались строчки типа: «Твои благоухающие глаза», «Мёд источает нутро моё» или «Покрылся сыпью страсти, встретив Вас».

— Совсем плохо? — грустно поинтересовался приятель, как только я отложил опус в сторону.

— Ну… Э-э-э-э… Скажу так: на русский язык подобное перевести будет сложно. Не учтены некоторые нюансы местного менталитета и… Бросай рифмоплётство, пока не побили. Ты артист разговорного жанра, вот им и охмуряй Настю.

— Жаль. На нищего виконта-эмигранта такая внимания не обратит. Думал свою фишку придумать, но и тут промах…

— Так, я тоже не из князей! Расслабься, братан! — по-дружески ткнул я его кулаком в бок. — Выучимся. На Дырах заработаем деньги, уважение и гражданство. Тогда уже никто не скажет, что мы никто и звать нас никак. Начало нашего пути только начинается. Кстати, начинается не так уж чтобы и плохо. Мне показалось, что Анастасия заинтересовалась тобой. Могу провести с ней разведку…

— Согласен! — воскликнул довольный Жан.

— И с чем? — строго спросил преподаватель, услышав его.

— Со всем! — сделал честные глаза Бельмондо, пропустивший мимо ушей начало урока. — Вы так интересно рассказываете, что невозможно не восхититься, учитель, вашей мудростью и красноречием!

— Молодец. Садитесь, четыре.

— А почему не пять?

— Потому что на «отлично» нужно уметь не только выкручиваться из трудного положения, но и помнить, что здесь находитесь не только затем, чтобы трепаться с соседом. Учтите: второй раз подхалимаж не подействует, даже если мой памятник из мрамора во дворе поставите. Знания! Это главное!

— Теперь вы, Гольц! Чем отличается основная поправка 1897 года к «Закону об иммиграции» от прошлой версии?

— Тем, что гражданство не может быть двойным, и его стало невозможно тупо купить, — мысленно подсказал мне Такс, решивший, что настал удобный случай реабилитироваться. — Только через службу Российской Империи кандидат может стать гражданином.

Так я и ответил. За что тоже получил «четвёрку».

— А мне, почему не пять? — задал я резонный вопрос.

— За то, что отвлекали Бельмондо и не извинились. Знания знаниями, но про манеры забывать не стоит.

Возразить было нечего. Учитель полностью прав. Вообще уникальный человек. Здесь в классе собраны люди из разных стран. Все имеют собственный менталитет. Но преподаватель умудряется не только вбивать уроки в головы. Он делает это так непринуждённо, на живых примерах, что можно лишь аплодировать его таланту.

Приехал после обеда домой, чтобы забрать сумку с австралийскими деньгами. Ворота мне открыла злющая Глашка, перемазанная машинным маслом.

— Ты чего такая?

— Машина сломалась. Юлька орёт, что я неряха, раз шелуха от семечек в движке. Анька одна по городу каталась, сказав, что возьмёт автомобиль у Ворониных, раз я со своими обязанностями не справляюсь. Откуда там семечки⁈ Не на подсолнухах же езжу, а на искусственных кристаллах!

Понятно. Анина месть продолжается. Теперь пострадала от неё не только Катерина, но и Глашка.

— Видимо, разозлила кого-то, — намекнул я служанке, в какую сторону нужно направить мыслительный процесс. — Залезла, куда не следует, например.

— Я хорошая! А вы дебилы… Кроме Юльки, конечно.

— Ну, хорошим движки не губят. Тем более, семечками. Не помнишь, когда последний раз их щёлкала?

— Помню… Такс! Вот крыса шелудивая! Сдал Юльке или Аньке!

— Я с Ворониным тоже знаю. Сама растрепала.

— Самцам по фиг! Им такое нравится, — сделала Глафира очередной неожиданный вывод. — Достали свои достоинства и все: такие красивые и волосатые ходите, приманиваете к себе, пастью щёлкая.

— Чушь! Откуда ты взяла подобное?

— Не знаю, но знаю точно! А вот бабы злопамятные! Такс не мог не знать! Найду — убью! Хвост в задницу запихаю!

С этими многообещающими словами она куда-то рванула, подхватив по дороге садового гнома. Явно не хвастаться им будет, а применит в качестве мордобитного оружия.

— Зачем ты так? — укоризненно попенял мне невидимый дух. — Теперь охоту на меня устроит. Только-только отношения налаживаться стали.

— Ага. За счёт других. Нет, дружок! Накосячил, отдувайся. Тем более это не