— Кто это Петер?

— Полицейский, с которым вместе на Скарпё…

Договорить не успел, Даг буквально взревел:

— Вы пересылаете электронной почтой материалы следствия?!

— Но фотографии с места происшествия все равно появились в Сети.

— Как это? Кто разместил?

— Там был кто-то из журналистов.

Больше преступников Вангер не любил только журналистов. Первых он хотя бы имел право подозревать, задержать, посадить в камеру, а потом передать суду. Со вторыми сладу не было вообще, один любопытный журналист мог испортить результаты месяцев работы. Ради сенсации они готовы раскрыть тайны, которые в интересах следствия раскрывать никак нельзя. Конечно, прессе можно запретить освещать какое-то дело или размещать фотографии, если публикация будет мешать следствию, но для этого нужно успеть раньше журналистов, а такое бывает не всегда.

На этот раз полицию опередили… И бесполезно спрашивать кто и как, камера репортера оказалась на месте страшной находки если не раньше полиции, то одновременно, теперь снимки известны всем.

Вскрытие проводила Агнесс, все же она занималась остальными трупами этой длинной и запутанной истории, кому же, как не ей, возиться и с Торстейном тоже.

Труп уже начал разлагаться, над ним поработали рыбы, они объели пальцы, да и кожа разъехалась под воздействием воды, но голова Торстейна располагалась в его подводном пристанище так, что до нее рыбы не добрались.

Торстейн погиб, не сумев выбраться из-под упавшей машины, он попытался открыть дверь и даже вывалился, но был оглушен самим автомобилем. Шансов выжить не имелось.

— В легких вода… Видно, при падении сломана рука…

Агнесс диктовала повреждения, которые Торстейн получил при падении, посмертно, и те, которые были до его гибели.

Никому не было жалко этого монстра, судьба сама наказала его.

— Если бы он не открыл дверцу автомобиля, не сломал бы руку? — поинтересовался Кевин.

— Да, похоже так.

— А не сломал бы руку — имел бы шанс выбраться из машины, а не вывалиться прямо под нее?

Они рисовали схемы реконструкции событий, пытаясь понять, хотя в этом не было особой необходимости, как именно умер Торстейн. Захлебнулся — это главное. Никто его не убивал.

Вангер собрал всех задействованных в кабинете Оке, где сидел последний день. Мысленно усмехнулся:

— Вот и этот кабинет пригодился, не зря же мучился столько времени.

Приехал даже Петер, который в тот день не был на дежурстве. Что-то в том, как посмеивались Кевин с Петером, вспоминая вчерашнюю вечеринку, насторожило Вангера, но он махнул рукой: есть дела поважнее.

— Подведем итоги. Торстейн погиб именно во время преследования, упав в воду вместе с автомобилем и не сумев из-под него выбраться.

— Можно вопрос? — Это Петер Хорн.

— Спрашивай.

Даг знал, что иногда свежий взгляд со стороны очень полезен, а Петер был таким свежим взглядом.

— Не понимаю, почему машина рухнула с моста? Там нет никаких сложностей. Да, узкий, но все же. Она вдруг вильнула влево…

— Мы задавались этим вопросом. Были два объяснения: во-первых, пытался уйти от столкновения с кем-то на мосту, во-вторых, сделал это намеренно, надеясь таким образом обмануть полицию, выбравшись из машины в воде. Это объясняет открытые дверцы автомобиля. Теперь уже все равно, но мы знаем другое: Торстейн спешил на остров не просто так, а в свой домик.

— Или на встречу с кем-то? — снова Петер.

— Мы подозреваем, даже практически знаем с кем, но доказать это будет не просто трудно, а практически невозможно.

Вангер говорил о Мартине Юханссоне, за которым установили круглосуточное наблюдение.

Начальство очень не любит подобные мероприятия не только из-за необходимости отвлекать людей, но и из-за возможных обвинений в нарушении прав человека. Вангеру стоило немалых усилий получить разрешение понаблюдать за Мартином всего три дня. Никакие доводы, что эти три дня он может просто проспать в своей квартире, не помогли. Начальство было непреклонно: пока нет очень веских подозрений или доказательств, это пахнет нарушением прав человека. А доказательств не было.

Даг злился: если бы были, к чему тогда наблюдать? Оставалось надеяться, что в эти трое суток Мартин натворит что-нибудь серьезнее перехода улицы в неположенном месте.

Надежда была исключительно призрачной, потому что Мартин осторожен всегда, а уж выйдя из тюрьмы, особенно.

Шли последние сутки наблюдения. За это время Мартин одну ночь провел в клубе, ему доставляли пиццу и приезжали друзья. Все как обычно — жизнь богатого бездельника, не обремененного никакими заботами и семьей.

Шведы таких терпеть не могут, к счастью, их немного, потому что ребенок с детства воспитывается в понимании, что должен участвовать в жизни общества, трудясь, неважно на каком поприще. Даже женщины, едва родив, спешат вернуться на свое место на работу.

Если у тебя нет необходимости зарабатывать на жизнь, занимайся помощью тем, кто в ней нуждается. Так жил Ларс Юханссон, для Мартина Юханссона это неприемлемо, зачем тратить деньги и собственное время, когда их можно использовать, доставляя удовольствие себе любимому?

Мартин доставлял…

Линн привычно открыла утренние новости и тут же приникла к экрану компьютера.

На запрос о Стокгольме поисковая система в числе прочего выдала новость о нахождении трупа возле берега острова Скарпё.

Даже без подписи под фотографией, пространно рассуждающей о том, что это упавший в воду маньяк-убийца, без которого дышать станет определенно легче, Линн поняла, что это труп Торстейна. Лицо и тело распухло, местами объедено рыбами, но это он.

— Свен, подойди, кое-что покажу.

Свен тоже узнал сразу:

— Торстейн. Где нашли?

— Где и полагалось быть утопленнику — возле Скарпё.

— Когда?

— Вчера, рыбак удочкой подцепил нечаянно.

— Линн, это же хорошо: нет Торстейна, нет опасности.

— Ничего подобного, это означает, что опасность увеличилась!

— Почему?

Как же разумный Свен не понимает?! Зациклен на своей Петре и бытовых проблемах, как когда-то был зациклен на проблемах Жаклин и замка.

— Потому что это означает, что Петру мучил другой и этот другой на свободе. И он вовсе не только сексуальный маньяк, он еще и просто маньяк. Бывают люди, которым плохо, когда другим хорошо, они готовы отравлять жизнь тому, кому завидуют, но могут и дойти до самого страшного.

Линн не подозревала, насколько близка к истине. Ничего не зная о слежке за Мартином, о расследовании убийства на катере, о догадках Дага и его людей, она интуитивно пришла к выводу, что Ларсу грозит опасность именно из-за этого.