Мужчина с гранатометом сделал несколько шагов вниз, пока не оказался на площадке между двумя лестничными маршами. Он мог бы спуститься еще ниже, в тоннель перехода, но Олег не хотел рисковать — и так было хорошо. Осколочный заряд, радиус поражения семьдесят метров. Вполне, вполне достаточно.

Стрелок вперился взглядом в трафаретную надпись «Курсы английского языка» на облицованной кремовым кафелем стене.

«Враг в поле зрения! — подумал Гарин. — Выполняй миссию!»

Взрыв в тоннеле вынес тело так далеко, что даже если гранатометчика не задели осколки, его с гарантией убила ударная волна. Впрочем, и до взрыва живым бойца можно было назвать лишь с натяжкой. На его психику было оказано такое давление, что вряд ли он сумел бы прийти в себя.

Пока Олег занимался противником в подземном переходе, Столяров едва успел сменить рожок. Полковник не стал выяснять, что произошло на лестнице за парапетом, а мгновенно переключился на инкассаторскую машину. Броневик ехал навстречу, но не слишком быстро. Водитель наверняка сообразил, что случилось с «вольво», и не хотел угодить в ту же аномалию. Михаил присел у фонарного столба, укрывшись за широким декоративным основанием, и постреливал, но скорее для острастки. Бронированный автомобиль создавали не для того, чтобы его можно было одолеть с помощью автомата.

— На тебя вся надежда! — крикнул Олегу Столяров. Первому самоподрыву противника он не удивился, а второй, кажется, и вовсе воспринял, как должное. — Давай, не тормози! Или пешком от них бегать будем, — он кивнул на покосившуюся «вольво».

Машина и вправду выглядела неважно. Резину колеса потеряли полностью еще метров двадцать назад, а диски были обглоданы по краям — не то стесались о дорожное полотно, не то успели прокрутиться по агрессивной поверхности «мокрого асфальта». Так или иначе, без серьезного ремонта «вольво» была уже не автомобилем, а сараем с выбитыми окнами.

Вглядываясь в дымку над дорогой, по-прежнему такую же синюю, как и все вокруг, Гарин без труда различил две личности в инкассаторской машине. Самым простым было заставить водителя ударить по газам и очутиться в той же аномалии. Однако броневик мог проскочить ее так же, как и «вольво», или вообще проехать мимо. Границ активной области Олег со своей позиции не видел. Поэтому он выбрал другой путь — длиннее, сложнее, но, кажется, эффективней.

Броневик дернулся вперед, но тут же затормозил, глубоко клюнув носом. Стрельба сразу прекратилась — противнику требовалось время, чтобы подняться из угла кузова, вернуться к бойнице и снова вставить в нее ствол автомата. Как только в окошке показался набалдашник пламегасителя, водитель повторил маневр: бросил автомобиль вперед и мгновенно встал.

«Ты чё творишь, падла?!» — сначала подумал, а потом и проорал боец в кузове.

Его снова швырнуло на переднюю стенку, и второе приземление было менее удачным: он серьезно ушиб плечо.

Увидев конвульсивные маневры инкассаторской машины, Столяров кинулся к ней наперерез. Автомобиль продолжал рывками разгоняться и тормозить, по сути, оставаясь на месте. Стрелок летал по кузову и бился о твердые стены. Выглянуть с автоматом из бойницы он уже не пытался, да и на ствол давно перестал обращать внимание, его единственной заботой было не свернуть себе шею.

Михаил добежал до броневика, открыл заднюю дверь и отправил внутрь короткую очередь. Затем обошел машину сбоку и выволок второго противника за шкирку — словно незлобивый сторож, который поймал подростка в вишневом саду. Боец был безоружен. Руль он отпустил легко, однако локти разогнуть не мог. Вывалившись из автомобиля, он так и остался в напряженной позе водителя. Столяров встряхнул мужчину за воротник, но тот снова упал на четвереньки и уперся лбом в грязный асфальт.

— Кто послал? — рявнул Михаил. — Скутер? Сколько вас тут еще?

— Не виноват… — проблеял боец.

— Кто сказал, что мы едем?

— Не знаю…

— Он не знает, — подтвердил Олег, приближаясь к товарищу. — В засаде больше никого нет.

Полковник ослабил хватку, и водитель не упустил возможности вырваться. Он по-собачьи заскреб руками и ногами на месте и, поймав сцепление с дорожным покрытием, с невероятной прытью ринулся по прямой. Михаил поднял ствол, но что-то удержало его от выстрела. Противник не старался скрыться, а бежал в пределах одной полосы, как спортсмен. Не поднимаясь с четверенек, он достиг влажного пятна на дороге между броневиком и «вольво». Олег догадался, к чему стремится боец, и закрыл глаза, чтобы этого не видеть.

Вероятно, свойства местной аномалии немного отличались, а возможно, она просто была слабой, благодаря чему «вольво» и проехала по ней, потеряв лишь колеса. Так или иначе, поверхность «мокрого асфальта» на площади Гагарина поглощала объекты гораздо медленней. Любые, включая человеческие конечности.

Водитель броневика продолжал перебирать руками и ногами, вернее, тем, что от них осталось. Он погружался в аномалию постепенно, мучительно неторопливо. Из оборванных артерий брызнула кровь. Крупная темно-красная капля попала на поверхность «мокрого асфальта» и побежала к краю пятна, уменьшаясь в размерах, как вода на раскаленной плите. Боец мычал от боли, становясь все меньше и ниже. Вскоре его колени полностью скрылись под агрессивной поверхностью. Мужчина упорно двигался дальше, а его ботинки со ступнями остались на месте и, вывернувшись набок, некоторое время лежали, пока не утонули отдельно от тела. Даже Столярова, человека не сильно впечатлительного, это заставило передернуться от ужаса. Единственное, что облегчило участь водителя, это поза низкого старта, из которой он так и не вышел. Его голова оказалась достаточно близко от земли, чтобы уйти в аномалию вслед за локтями. После того, как бойцу срезало половину черепа, его тело наконец-то расслабилось и распласталось по аномалии. В «мокром асфальте» скрылся затылок, затем плечи и бедра. Еще несколько мгновений исчезающим островком по темному пятну парила спина, потом по ней вдруг прошла крупная судорога, и на этом все закончилось.

— Это не я его заставил, — тихо сказал Гарин.

— Надеюсь, — оборонил Михаил.

Олег с удивлением обнаружил, что все еще таскает и автомат, и гранатомет с тремя выстрелами. Он даже забыл об этих железках и теперь, спохватившись, просто свалил их на дорогу. Вторым открытием Гарина было то, что он до сих пор не снял с головы «венец». И занятые руки, и артефакт помешали ему только сейчас, когда он обратил на это внимание. Опомнившись, Олег снова заметил присутствие посторонней личности, которая влияла на общее пси-поле никак не меньше, чем он сам. Агрессии этот человек не выражал, поэтому во время стычки он выпал из сферы восприятия Гарина, как безучастный свидетель или вовсе как фонарный столб. Однако если раньше от незнакомца веяло волнением за исход боя, то сейчас осталось лишь любопытство. Интерес пытливого исследователя.

Стоило Гарину осознать это, как посторонняя личность ускользнула. Она исчезла из виду моментально, но след от нее, как дымный хвост реактивной гранаты, развеивался постепенно, его можно было не только обнаружить, но и почувствовать. Олег оценил мощь и превосходство этого человека: если бы незнакомец решил с ним побороться, то у Гарина не было бы и шанса. По крайней мере до тех пор, пока он носил на голове «венец». Артефакт усиливал собственные способности Гарина, но открывал его сознание для других пси-чувствительных людей. Хотя кто знает — людей ли?.. Главное, что этот индивидуум действительно существовал. Прежде Олег мог об этом лишь догадываться, теперь же он столкнулся с ним лицом к лицу.