Я старался изо всех сил, но не смог разобраться в череде эмоций, промелькнувших на лице Пиоттра. Естественное удивление тут же сменилось смущением. Я понимал, что пытается выяснить Чейд. Чего больше хотят Пиоттр и нарческа: смерти дракона или союза с Видящими? Однако мы не получили ответа на свои вопросы, когда Пиоттр, с трудом подбирая слова, сказал:

– Но разве не брака с нарческой больше всего хотят Шесть Герцогств? Брака, который станет основой союза и дружеских отношений между нашими странами?

– Нарческа не единственная женщина, занимающая высокое положение на Внешних островах, – спокойно ответил Чейд, и Дьютифул оцепенел от потрясения. Я чувствовал, как в его голове проносятся самые разные мысли, но прочитать их не мог. – Вне всякого сомнения, принц Дьютифул сможет найти женщину, которая не будет столь же легкомысленно рисковать его жизнью. А если нет, есть и другие возможности. Как, по-вашему, отнесется Чалсед к заключению подобного союза с Шестью Герцогствами? Одна наша старая поговорка гласит: «В море больше одной рыбки». Подумайте, что это значит.

Пиоттр по-прежнему пытался разобраться в неожиданно изменившихся правилах игры.

– Но зачем рисковать жизнью принца, если он не получит за это никакой награды? – удивленно спросил он.

Наконец пришла очередь Дьютифула ему ответить. Чейд подсказал принцу слова, но я не сомневаюсь, что он справился бы и без его помощи.

– Чтобы показать Внешним островам, что если принц Видящих обещал что-то сделать, то он непременно это сделает. С тех пор как мой отец призвал на помощь Элдерлингов и уничтожил большую часть этого города, прошло несколько лет. Возможно, кроме брачного союза есть и другой способ предотвратить войну между Шестью Герцогствами и Внешними островами. Возможно, нам стоит еще раз напомнить вашим соплеменникам, что мы всегда держим свое слово.

Голос принца звучал мягко и ровно. Он говорил не как мужчина с мужчиной, а как король.

Даже будучи обычным воином, Пиоттр это понял, и слова принца оскорбили его меньше, чем если бы их произнес кто-нибудь из его соратников. Я видел, что он не знает, как себя вести, однако не мог определить, какие чувства вызвало у него заявление о том, что нарческа совсем необязательно станет женой принца, – облегчение или разочарование.

– Вы совершенно правы: может показаться, что мы заманили вас в ловушку, заставив пообещать исполнить волю нарчески. А теперь, когда вам открылась вся правда, вы чувствуете себя вдвойне обманутыми. Эллиана поставила перед вами героическую задачу, и вы дали слово. Я мог бы напомнить вам, что вы обещали взять нарческу в жены. И спросить, не обязывает ли вас слово Видящего сдержать и его тоже. Но я без возражений освобождаю вас от этого обещания. Вам кажется, что мы вас предали. И я не могу не согласиться, что внешне все именно так и выглядит. Я уверен, вы прекрасно понимаете, что, отказавшись от руки Эллианы, вы покроете нас позором, равным славе, которую завоюете, сразившись с драконом. Ее имя станет нарицательным и будет означать высшую степень женского вероломства и обмана. Такая перспектива меня, естественно, не радует. Однако я уважаю ваше право на это решение. Более того, я не стану приносить клятву кровной мести, но опущу свой меч и смирюсь с вашей волей.

Я покачал головой. Пиоттр был явно очень взволнован, но я не понимал глубинного значения его слов. По-видимому, наши традиции слишком сильно отличались друг от друга. Однако одну вещь я понял наверняка, а через несколько секунд принц, задумчиво глядя на Пиоттра, произнес при помощи Скилла:

Ну вот, я все испортил окончательно. Теперь мы оба возмущены поведением друг друга. И как же мне исправить положение? Выхватить меч и бросить ему вызов?

Не будь дураком! – резко оборвал его Чейд, словно Дьютифул говорил совершенно серьезно. – Прими его предложение отправиться на борту «Секача» в Уислингтон. Мы же и без того знали, что нам придется туда плыть; сделай вид, что мы идем на уступки. Возможно, нам удастся больше узнать, когда мы там окажемся. Эту загадку следует решить, и пока не узнаю больше, я бы хотел, чтобы ты оказался подальше от Хетгарда и любых попыток покушений на твою жизнь.

Принц Дьютифул едва заметно наклонил голову. Я знал, что он отвечает на слова Чейда, но казалось, будто он сожалеет о своих резких словах.

– Мы с удовольствием проведем сегодняшнюю ночь в этом гостеприимном доме, Пиоттр Блэкуотер. А завтра утром отправимся на борту «Секача» в Уислингтон.

Облегчение, которое Пиоттр испытал, казалось почти осязаемым.

– Я лично позабочусь о безопасности ваших спутников в ваше отсутствие.

Дьютифул медленно покачал головой. Он лихорадочно искал решение. Если Пиоттр собирается устроить так, чтобы он остался без своей стражи и советников, у него ничего не выйдет.

– Мои придворные, разумеется, останутся здесь. Поскольку они не принадлежат к династии Видящих, вряд ли их будут считать членами моего клана и не станут рассматривать в качестве подходящих мишеней. Но часть моего окружения должна последовать за мной. Моя охрана и советники. Надеюсь, вы меня поймете правильно.

А как насчет Олуха? Он еще очень плохо себя чувствует, — вмешался я.

Я не могу тебя здесь оставить и не могу доверить его кому-нибудь другому. К сожалению, ему придется отправиться с нами. Он ведь член моей группы Скилла. Кроме того, представь себе, что тут начнется, если в наше отсутствие его будут мучить кошмары.

– Принц Видящих из Шести Герцогств, полагаю, это ваше желание не встретит никаких препятствий. – Пиоттр буквально выпалил эти слова, так сильно ему хотелось получить наше согласие.

Дальше разговор перешел на более безопасные темы. Через некоторое время Пиоттр вызвался проводить гостей вниз, где их ждал ужин. Чейд громко заявил, что они должны позаботиться о том, чтобы сюда прислали побольше еды, которая обязательно ускорит выздоровление Олуха. Пиоттр заверил его, что это будет сделано, а потом они ушли. Когда дверь за ними закрылась, я глубоко вздохнул, распрямил плечи и отправился проверить Олуха. Он спокойно спал, еще не зная, что завтра ему предстоит новое морское путешествие. Я посмотрел на него и отправил в его сны несколько утешительных мыслей. Затем уселся около двери и стал ждать обещанного угощения – правда, без особого энтузиазма.

В те времена Боусрин был кемпрой клана барсука. Он располагал большим флотом, под его началом были сильные воины, и он не раз проводил удачные набеги, возвращаясь с грузом серебра, бренди и железа. Он был почти героем, когда опозорил свой клан.

Боусрин возжелал женщину из клана чайки. Он отправился в ее материнский дом с дарами, но она отвергла его. С ним согласилась лечь ее сестра, но Боусрину этого было мало. В течение года он совершал один набег за другим, и вернулся в материнский дом Барсука с огромным богатством, но без гордости в сердце, поскольку был охвачен недостойной страстью.