Игнат скентовался с Кульбитом. Через него сошелся с другими ворами из «Индии». Его было за что уважать – достойно выдержал испытание пресс-хатой, в своем тюремном прошлом был правильным пацаном, на воле поднялся в авторитете и вообще знал многих воров, крутых людей...

Он уже был в курсе, что менты разошлись не на шутку. Подставили Леву и Вилли, повязали большую часть пацанов из охранной бригады. Даже Базеля закрыли – наркоту в кармане нашли. Некому стало держать под контролем коммерческие структуры. Но спасибо Вилли, благодаря его стараниям менты не в состоянии добраться до активов этих структур, до людей, на которых они зарегистрированы. Жаль, конечно, что менты смогли ухватиться за вымя и сейчас доят жирную корову. Но у Игната еще есть шансы сбросить ментовское иго. И как только это произойдет, все вернется на круги своя. Организация ведь не уничтожена, просто временно законсервирована...

Игнат уже знал, что пресс-хату, в которой он имел счастье побывать, уже разогнали. Это не факт, что не появится новая прессовальня.

В больничке было сытно и тепло. Совершенно не хотелось отправляться в тесную сырую камеру. Но, увы, тюремное счастье длилось недолго. Кому-то из начальства не понравилась малина, которую устроил на больничке Кульбит на пару с Игнатом. Поступило распоряжение развести их по хатам. Наверняка здесь не обошлось без участия подлых муровцев из кодлы Нахальцева...

Снова застучал ключ-вездеход, зазвенели решетчатые перегородки. Снова нагнала тоску своим скрипом дверь в камеру.

Игнат еще накануне узнал, что из тюремной больницы его переводят на общий режим. Он снова забашлял кому надо. Только вот уверенности, что хата попадется нормальная, не было. Опять же из-за Нахальцева. Его тень бродила по изолятору, как тень коммунизма по Европе...

Так и есть, хата попалась ему далеко не самая лучшая. Первый этаж, сырость. Помещение длинное, темное, вдоль стен шконки в три яруса. Народу – жуть, по два «пассажира» на одно место: один спит, другой бодрствует, и так по очереди. Под шконарем у самой параши прямо на голом полу теснятся два изгоя. Это «вокзал», место для обиженных.

Но больше всего Игнату не понравилось то, что часть камеры, как раз там, где находилось зарешеченное окно, была отгорожена занавесом из нескольких одеял, поднятых чуть ли не под потолок. И без того от окна шло не очень много света, а кто-то очень умный устроил народу солнечное затмение.

Сидельцы не обратили на Игната особого внимания. Ну заехал человек, ну и что ж с того? Не до него. Людей в камере много, но каждый наедине со своими проблемами.

Но вот откинулось одеяло, показались два темных лика. Ба, уж не чеченцы ли?.. Если да, то Игнату подбросили самое настоящее западло.

Чем ближе подходили к нему парни в спортивных костюмах, тем яснее становилось их происхождение. Точно, чеченцы. Опрятные, чисто выбритые – вряд ли это дикие дети гор. Скорее всего, долгоиграющие гости столицы. Но от этого не легче. От чеченцев добра не ищут...

– Кто такой? – спокойно, без всякой агрессии спросил «чех».

На русском он говорил почти что без акцента, и только характерный шелест в словах да излишне тягучие согласные выдавали кавказский диалект.

– Бурлак.

Чеченские молодчики никак не отреагировали на его имя. Ну Бурлак и Бурлак, что здесь такого... Кто крестил, какая по счету «командировка», кого знает – это никого не колышет.

– Я – Малик, он – Назир, – показал на себя и на своего друга «чех».

Руки для знакомства не протянул. И не потому, что чеченцы не здороваются за руку с русскими. Просто Бурлак был для него пустым местом. А то, что они имя свое назвали, так это для того, чтобы Игнат знал, кто в доме хозяин.

– Спать будешь... Так, сейчас, – Назир лениво оглянулся по сторонам.

Шконки были распределены из расчета два человека на место. Но кое-кто делил койку только лишь с самим собой. «Чех» приметил одного такого «льготника», подошел, грубо ткнул кулаком в бок:

– Эй, хорош массу топить! К тебе гость!

Мужик с верхотуры быстро разул глаза. С опаской глянул на чеченца, недовольно на Игната. Снова на «чеха».

– Назир, ты чего? – робко спросил он. – Мне же сам Хаким одному разрешил...

– Давно это было, – презрительно ухмыльнулся чеченец. – Ты когда в последний раз отстегнул?

– Так это, завтра мне передача будет, расплачусь...

– Вот завтра поговорим, – скривился Назир.

И с плохо скрытым презрением глянул на Игната.

– Ну вот и все, решили твою проблему. Устраивайся...

Молодчики решили, что проблема решена, и повернулись к нему спиной. Сейчас скроются за занавесом, расскажут своему боссу, как приняли новичка.

В принципе, ничего такого не произошло. Эту камеру держат «чехи». Беспредел вроде бы не чинят. Народу в хате много, вот они и разруливают ситуацию по мере своих возможностей. Кто не платит, те спят по очереди, кому есть, чем забашлять, у тех привилегии. Все, как в жизни. К тому же, надо отдать должное чехам, они не драконили новичков, как это могло быть в другой хате. По идее, Игнат должен был остаться доволен. Но, увы, такой расклад его совершенно не устраивал. Да его братва на смех поднимет, когда узнает, что он делил шконку с каким-то мужиком.

– Эй, погоди! – окликнул чеченцев Игнат.

Скатанный матрас и вещи он положил на шконку.

– Да! – остановился и развернулся к нему Малик.

На его лице читалось удивление. Как это так, какой-то новичок смеет тревожить его после того, как разговор закончен.

– Кто за хатой смотрит?

– Хаким, а что?

– Не знаю такого, – покачал головой Игнат.

– А кто такой, чтобы его знать? – хищно зыркнул на него взглядом Назир.

– Тебе же сказано, Бурлак я... Я много кого знаю...

Он перечислил всех знакомых воров и авторитетов, кто на данный момент находился в изоляторе.

– А Хакима не знаю, – заключил он.

– Ты чо, крутой? – сквозь зубы процедил Малик.

– Зашли маляву в «Индию», пробей ситуацию...

– Смотри, как бы тебя самого не пробили!

– Грубишь, парень! – тяжело, с угрозой посмотрел на чеченца Игнат. – Молодой ты, поэтому на первый раз прощаю...

– Ты?! Меня прощаешь?! – нехорошо усмехнулся Малик. – Он меня прощает... Смотри, мужик, с огнем играешь!

– Я тебе не мужик! – хищно сверкнул глазами Игнат.

– Да мне поровну, кого ты из себя там ставишь!..

– Малик, ты зачем с ним говоришь? – осклабился Назир. – Человеку добро сделали, место показали, а он борзеет... Может, ему другое место нужно?

– Ну да, он высоты боится... – Малик мерзко хохотнул и показал Игнату на «вокзал». – Там спать будешь!