– Приходи. Ты – мой.

– Братцы! – позвал Миша. На зов должен был откликнуться Володя. Не откликнулся.

Миша в панике открыл глаза. Над ним склонился бес. Миша подпрыгнул. Но темная фигура уже отошла от него, приблизилась к Володе. И все вокруг снова стало как будто во сне – тяжелым и вязким. Вроде бы надо было вскочить, разбудить Володю и вместе спасаться, но руки и ноги были тяжелы. Бес нависал над спящим. Володя застонал, заворочался. На душу давило чувство обреченности. Если судьба, то от нее не убежишь.

У беса были большие глубокие глаза. Он повернулся к Мише. Голова перетекала в шею, тело виделось бесформенным мешком.

– Бегите!

Бес налетел, распахнув рот чернотой провала. Миша закричал, проваливаясь в пустоту. Да-да, надо бежать, спасаться, спешить туда, где все. Где весело трещит костер, где переругиваются ребята, где палатки блестят натянутыми тентами, где все понятно и просто…

Леночку словно что-то толкнуло в грудь. Непонятно откуда взявшаяся тревога заставила сглотнуть, подняться, посмотреть через реку.

– Опять маяк горит! – воскликнула она.

Про оставшихся охранять капище до этого не говорили. Но теперь на другой берег смотрели все. Смотрели на дергающуюся точку.

– Костер? – с тревогой спросила Соня.

– Для костра высоко. Как будто и правда маяк.

– Может, его бес зажигает? Своих на шабаш зовет?

– Вот ему сегодня будет пожива…

– Я сказала, ни слова об этом! – с угрозой в голосе произнесла Катя. – Дима! Скажи им!

Дима не ответил. Его около костра не было. Не было и возле палаток. Катя хотела его снова окликнуть, но не решилась.

– Может, сходим? – приподнялся со своего места Никитос.

– Только этого мне не хватает – чтобы вы в темноте шеи посворачивали, – возмутилась Катя. – Хватит одного увечного! Завтра вообще никого там не оставлю! Тоже мне – охотники за головами. То орете, что там что-то страшное, все беса видите, а то сами к нему в пасть прыгнуть готовы. Идите все спать!

Она пошла в темноту к реке. Навстречу ей шел Игорь.

Утро началось с Диминого крика. Это у него стало вроде ритуала: гонять свою команду за правильными дровами, за потерянными спичками, за чистым котелком. Парни переглянулись, подхватили сухпаек и гуськом потянулись к берегу. За ними увязались Маша с Аней. Катя кричала вслед, грозила кулаком – ей хотелось спокойно позавтракать, а не бегать за этими ненормальными. От берега мальчишки пустились вприпрыжку. Что-то гнало их вперед, заставляло торопиться. Они пронеслись через просыпающиеся стоянки соседей, горохом ссыпались на песчаный берег. Бежать по песку было неудобно: он хватал за ноги, тянул назад, предлагал остановиться.

По капищу словно ураган прошел. Идол был вывернут и лежал обожженной головой в костре. Заборчик сломан. Вилки оторваны и разбросаны под деревом. Среди всей этой красоты в лапнике спал Володя. Его местоположение выдал богатырский храп.

– Эй! Охранник! Чего это у тебя?

Ночью дождя не было, камни вокруг были сухие, а потому на них хорошо были видны мокрые следы – словно большой мишка прошел.

Со стороны девчонок заорали. Олег хищно осклабился – голос Ушастой выделялся особо. Громкая она была девчонка. Громкая и решительная. Это вызывало в груди странное чувство восторга. Хотелось кричать в ответ. И он гаркнул:

– Ой! Смотри, что делается! Ты гляди! Ты гляди!

Володя вскочил, бестолково огляделся, не понимая, где находится.

– А чего тут? – хрипло спросил спросонок.

– Орут! Не слышишь, что ли? – еще больше путал его Олег.

– Чего так рано? – Володя тряс рукой с часами. – У меня только шесть. Или мое время сторожить?

Но тут он все вспомнил и перестал улыбаться.

– А чего это вы тут? – Он опять огляделся, задерживаясь взглядом на заборчике, на следах, на идоле, на разметанном валежнике. – А бес куда делся? И где Мишка?

Шаман сидел на досках маяка.

– Ты видел? – Володя выпрыгнул из лапника. – Вот это да! Ничего себе!

– Что было? – теребили его парни.

– Ужас, – бормотал он еле слышно. – Стоит и смотрит.

– Как и вчера! – радовался Санек. – Бес, да? Бес?

– Ничего не было, – резко поднялся Миша. – Приснилось тебе.

– А это тоже приснилось? – показал на разор Игорь. – А это? – Он поставил ногу рядом с отпечатком. След был заметно больше.

– Я говорю – бес это все, бес. Пришел и давай вилки срывать. Еще ругался.

– Не, не ругался, – перебил Санька Володя. – Водой шлепал.

– Хорош на беса сваливать! – небрежно процедил Никитос. – Может, ты сам в панике все и разрушил?

– Он жертву ищет, правда! – метался между друзьями Володя. – Пришел такой, на Бабу-ягу похожий. Мишка что – он дрых как суслик. А я еле от него ушел.

– Но ведь ушел, – заметил Игорь, оглянулся и, сунув руки в карманы, пошел прочь.

– Это потому, что не я нужен, – крикнул ему вслед Володя. – Другой кто-то нужен.

– Да ладно! Другой! – Санек развел погасший костер и теперь грел в первом огне озябшие руки. – Кто другой-то?

– Никто, – подошел к костру Миша. – Никто.

Он смотрел только на огонь. Капюшон натянул на нос. Пальцами шевелит. Ночь была ужасная. Его куда-то звали. Его отсюда гнали. Но знал он одно – уходить ему не хочется.

– Давайте Шаева подсунем бесу, – поморщился Олег. – Может, эколог вкуснее?

Они успели обсудить, что бы сделали с руководителем экокружка, когда примчалась Катя. Косицы ее были растрепаны. За деревьями прошествовали девчонки. Парни невольно проводили их глазами. Каждый понимал: сейчас станет шумно. И лучше бы пришел бес. С ним было бы спокойней.

– Вы ненормальные! Вы просто ненормальные! – Катя крутила перед собой пятерней, не в силах выразить свои чувства. – Вот зачем вы все это устраиваете? Зачем их злите?

– Да не делал им никто ничего, – за всех ответил Санек. – Это Шаев…

– А про него вообще молчите! – заорала Катя. – Еще раз такое услышу! Дмитрий взрослый человек! Серьезный ученый. Вы мелочь перед ним. И не смейте больше слова против сказать! Услышу – неделю будете сидеть в лагере. Поняли? Мелкие пакостники! Вам не в экспедиции ездить, а под кроватью сидеть, собственной тени бояться. И вообще – скоро дождь пойдет. Готовьтесь.

Все дружно посмотрели на небо. Ни облачка. И ветер стих. Катя убежала.

– Чего это она? – Санек обиженно хлюпнул носом.

– Чего, чего. – Никитос тоже насупился, пнул подвернувшийся камешек, тот запрыгал по камням, на которых уже никаких следов не осталось. – Влюбилась. Они всегда такие, когда влюбляются.