А Мико была слишком уставшей, чтобы продолжать расспросы.

Чем выше поднималось солнце, тем сильнее нагревался воздух, и тем больше хотелось пить. К полудню они добрались до разрушенной хижины, которую Мико мельком видела прошлой ночью, и спрятались в тени полуразвалившейся крыши. В углу, под дырой в потолке, обнаружились котелок и кострище, а в тени – аккуратно сложенные тюки и ткани. На стенах были выцарапаны символы, отдалённо напоминавшие кандзи.

«Здесь безопасно», – сообщила Странница и демонстративно несколько раз оглянулась. Действительно ничего не произошло.

Она залезла в один из тюков, достала флягу и протянула Мико.

«Пей и спи. Жарко. Ждём ночи».

Опустошив флягу почти полностью, Мико хотела расспросить Странницу о пустыне и о ней самой, но сон набросился на неё, стоило только присесть в тени. Тело буквально отвоевало отдых, выбросив Мико из сознания до глубокой ночи. Это был тревожный сон без сновидений, пролетевший в одно мгновение и оставивший после себя густую, дымную пелену в голове.

Мико с трудом разлепила глаза и села. Правый висок ломило, будто в него вогнали гвоздь. Горели уши и щёки, а ноги и руки едва шевелились. Днём даже в тени было жарко, так что Мико теперь казалось, что её сварили заживо.

Странница сидела рядом и задумчиво жевала корешки, прикрыв глаза, галка прыгала по песку и царапала его лапой в поисках еды. Привлечённая вознёй Мико, Странница обернулась и протянула флягу с водой.

– Тут осталось очень мало. – Мико встряхнула флягу. – Я могу допить?

Странница кивнула, а когда Мико, напившись, вернула ей флягу, взмахнула рукой, будто размешивая пространство над горлышком. Воздух задрожал, сгустился, превращаясь в туман, а потом собрался в круглые дрожащие капельки, которые Странница ловко собрала флягой. Она повторяла это снова и снова, пока фляга не наполнилась. Странница добавила к воде травы, отпила немного и удовлетворённо кивнула.

«Пойдём».

– Куда? – Мико была так измотана, что весь путь до хижины не задавала вопросов.

Странница усмехнулась:

«Куда ты хочешь попасть?»

Мико отчего-то этот вопрос поставил в тупик.

– Я… хочу выбраться отсюда, – неуверенно сказала она.

«Но куда?» – Странница хитро сощурилась.

– Обратно…

«…к людям или к чудовищам?»

Мико замерла.

– Что ты…

«Подсмотрела. Прости. Не видеть сложно. Я в твоей голове».

Мико вдруг захотелось прикрыть голову руками, чтобы Странница не увидела лишнего, чего-то, что ей самой видеть не хотелось. Странница улыбнулась шире.

«Ты можешь вернуться. Можешь пойти вперёд. Можешь остаться здесь».

– Здесь? В смертельно опасной пустыне? – Мико не сдержала смешок.

«Смертельно опасные острова людей. Смертельно опасные земли чудовищ. Смертельно опасная пустыня. Где тебе теперь есть место? – Улыбка стала лукавой, Странница забросила флягу в сумку и встала. Галка взлетела и уселась ей на плечо.

Каждое её «слово» сопровождалось яркой картинкой из памяти Мико. Как они сбегали из императорского дворца. Как Мико сражалась с кицунэ в рёкане. Как одолела скорпиона. Она пыталась не умереть с голоду дома, пыталась не умереть от лап ёкаев в землях Истока.

«Мы все всего лишь играем в догонялки со смертью. И в конце концов она всё равно выиграет». – Сначала Мико показалось, что это сказала Странница, но нет, это было ещё одно воспоминание, которое она вытащила на поверхность.

Отец только что умер. Воздух едва успел покинуть его лёгкие, а тело было всё ещё горячим. Мико рыдала, согнувшись над ним, хватая за одежду и стараясь не смотреть в его открытые глаза.

Мама лежала совсем рядом, ещё живая.

– Не плачь, Мико, – сказала она тихо и хотела коснуться её, но оказалась так слаба, что едва сумела приподнять руку. – В конце концов, мы все всего лишь играем в догонялки со смертью. И в конце концов она всё равно выиграет.

– Не говори так! Не говори! – Мико всхлипнула, отрываясь от отца. – Ты поправишься! Я обещаю, ты…

Мама слабо улыбнулась:

– Не давай обещаний, которых не можешь сдержать. Лучше пообещай, что позаботишься о сестре. У неё, у Хотару, больше никого не осталось. Только ты.

– Останься и позаботься о ней сама! – крикнула Мико. – Останься!

– Мико…

– Останься!

– Обещай мне, что не бросишь Хотару, Мико.

– Мам…

– Обещай.

Мико молчала.

– Я оставила приданое. Хотару должна выйти замуж, должна обрести свой дом, даже без нас…

– Ты любишь меня? – перебила Мико. Казалось, она вот-вот упадёт в обморок, то ли оттого, что не спала толком несколько дней, не отходя от родителей, то ли оттого, что не ела. Но Мико заставила себя сидеть ровно, насколько это было возможно.

– Что? – Мама удивлённо подняла брови, и её глаза, казавшиеся больше на исхудавшем лице, стали почти круглыми.

– Ты… любишь меня?

Сухая горячая рука сжала ладонь Мико, и на глаза матери навернулись слёзы.

– Конечно. Конечно, я люблю тебя, – прошептала она, и синие губы её задрожали. – Поэтому я и говорю тебе это всё, глупышка моя. Потому что люблю тебя, потому что моё сердце болит за тебя. Ты же… – Она осеклась, стараясь совладать с голосом, слёзы бежали по щекам. Она подняла дрожащую руку и провела пальцами по шраму Мико. – Ты же никому не нужна на всём белом свете, милая моя.

Мико затрясло, но она не нашла в себе сил отстраниться от умирающей матери.

– Ты же и сама это знаешь. Никому, – повторила мать. – И моё сердце обливается кровью от этой мысли. А Хотару… Если ты позаботишься о Хотару, она позаботится о тебе. Я возьму с неё слово. Она не выживет без тебя, а ты – без неё, слышишь?

Мико беззвучно плакала. Мама снова нашла силы коснуться её щеки.

– Слышишь?

– Да, – выдохнула Мико.

– Обещай мне.

– Мама…

– Обещай!

– Я… – Мико всхлипнула и перехватила мамину ладонь. – Обещаю.

– Спасибо. – Мама с облегчением выдохнула и слабо улыбнулась. – Спасибо. И прости. Прости меня. Я бы очень хотела, чтобы всё сложилось иначе, чтобы ты тоже могла… Чтобы у тебя тоже было будущее.

Мама закрыла лицо руками и заплакала. Мико поднялась на ноги, вытерла щёки рукавом и медленно выдохнула, стараясь успокоиться.

– Я отнесу отца вниз, – хрипло сказала она.

– Нет. – Мать покачала головой. – Нет, оставь его здесь. Я хочу… Я хочу, чтобы он дождался меня… здесь. Хочу быть рядом с ним, когда… когда моё время придёт.

Мико кивнула и быстро вышла из комнаты. Хотару крепко спала внизу, завернувшись в одеяло у очага.

Мать умерла ещё до рассвета.

«Чужие слова остаются с нами и становятся нами». – Странница задумчиво посмотрела в ночное небо, которое подглядывало в хижину сквозь развалившуюся крышу.

– Не делай так больше. – Мико вытерла выступившие слёзы и зажмурилась, отгоняя отголоски воспоминаний.

«Как?»

– Не смотри и не трогай то,