— Я смогу.

Ванесса спала. На мгновение не осталось ни смерти, ни убийств, ни беспокойства о планах на будущее. Только они двое в этой крошечной спальне.

На улице просигналила машина. Шон встал с кровати и подошел к окну.

— Кто там? — спросила Ванесса, открыв глаза и перевернувшись.

— Это Дон. Мы немного проедемся, поищем Лиама.

— В такое время?

— Я должен что-то делать. Сидеть целыми днями ничему не поможет.

— Будь осторожен.

— Буду.

Шон отвернулся от окна:

— Уходи через черный ход. Нельзя, чтобы тебя увидели выходящей из парадной двери.

— Я знаю.

Он вышел из спальни и выключил свет, пряча свою самую драгоценную тайну в темноте. Пора.

Казалось, весь мир уснул до следующего утра. Улицы Камдена опустели. Погрузились в темноту витрины магазинов, металлические ставни опущены, сигнализации включены, инвентарь убран под замок. В домах и квартирах больше не светятся точки окон. Почти все легли спать.

Шон и Дон бесцельно колесили по улицам в поисках Лиама, вглядывались в переулки, проверяли стоянки и автобусные станции и даже заехали на территорию океанариума. По дороге через мост оба пили кофе, но почти не разговаривали. По потрескавшимся и вспученным тротуарам спешили редкие припозднившиеся прохожие, опустив головы, натянув капюшоны, так что их было сложно рассмотреть. Найти Лиама в таком городе было практически невозможно. Но оба мужчины и так знали, что Лиама в Камдене нет. Все это был лишь отвлекающий маневр.

Дон повернул и медленно поехал по еще одной темной улице.

— Мне казалось, ты говорил, что я буду дома к полуночи.

— Да, вышло дольше, чем я думал. Извини.

— Нам не следует тут быть. Это не наша территория.

— Мы здесь не как копы. Мы здесь как члены семьи. Для семьи нет юрисдикции.

Дон поставил стаканчик с кофе в подстаканник и начал переключать радиостанции в поисках спортивного канала. Он не знал точно, сколько времени потребуется Лиаму, чтобы обыскать дом Шона, и хотел как можно скорее выбраться из этой ситуации. Они договорились, что Лиам пришлет сообщение, когда выйдет, чтобы Дон мог отвезти Шона домой. Здесь он чувствовал себя беззащитным. Открытым.

— Как думаешь, где он может быть?

— Не знаю.

— Может, лучше попробовать завтра, когда будет светло?

— Днем он будет прятаться. Именно днем его разыскивает полиция. Если и есть шанс обнаружить его, то только ночью.

Дон нашел ток-шоу и откинулся на спинку сиденья.

— Ты пытаешься до него дозвониться?

— Весь день, каждый день. Он так и не включил свой телефон. Сразу переводит на голосовую почту. Оставил ему кучу сообщений. И ничего, — эмоционально заверил Шон и повернулся к напарнику: — Слушай, я знаю, безумие думать, что мы сможем найти его, просто поездив по улицам. Я понимаю. Но это больше для того, чтобы занять меня. Я должен что-то делать, понимаешь? Я не могу сидеть и ждать, пока мне позвонят сообщить, что его поймали. Я — его брат. Я не буду стоять в стороне, что бы ни говорил Филлипс.

Дон кивнул, продолжая вести машину. Он бросил взгляд на часы на приборной панели. К этому времени Лиам должен был добраться до дома Шона. Теперь вопрос в том, сколько времени ему потребуется, чтобы найти искомые улики, если они вообще там. Пока что никакого сообщения не приходило.

— Я ценю, что ты это делаешь, — сказал Шон.

— Не беспокойся. Я понимаю.

— Давай еще раз проедем по Девятнадцатой улице, а потом в сторону парка Фарнэм. После этого сможем разойтись. Я уже и так задержал тебя. Джойс будет злиться.

— Согласен.

Дикторы на радио спорили о предстоящем драфте и пытались угадать, кого выберут «Иглз». Дон слушал их болтовню, пока она не переросла в перепалку, а потом наклонился и выключил радио.

— Надоели эти вопли.

Шон показал вперед.

— Притормози там и поверни направо.

Проезжая по Девятнадцатой улице, Дон заметил, что многие фонари не горят. Они забрались в глубь территории банд, а банды, как известно, бьют фонари, чтобы скрывать свои делишки. На этих улицах главное — выживание. Убей или убьют тебя. Другого пути нет. Он размышлял об этом, разъезжая в темноте рядом с серийным убийцей. Лиам уже скоро должен закончить. Где же сообщение от него?

— Сюда.

Дон направил седан в парк Фарнэм. Деревья нависали над головой и закрывали луну, было даже темнее, чем в жилых районах. Они ехали по извилистой дороге вверх по холму к главной площадке рядом с рекой Купер. Там, где раньше были беговые дорожки и зоны для пикника, теперь остался только потрескавшийся асфальт с торчащими корнями деревьев и разрушенные кострища, больше используемые для передачи наркотиков, чем для семейного отдыха. Когда-то это было прекрасное место, и красота никуда не делась, просто была не на поверхности. В детстве Дон часто приходил в этот парк. Таким образом родители сбегали из Филадельфии, не уезжая слишком далеко. Быть может, однажды та красота вернется. Сейчас же он видел только упадок.

— Стой! — вдруг крикнул Шон. — Там!

Дон затормозил и выгнул шею.

— Что?

— Нет… ничего. Забудь.

— Это был он?

— Нет.

Шон повернулся к напарнику. Он был бледен, лицо ничего не выражало. Единственным показателем того, что он еще дышит, была слегка дрожащая нижняя губа.

— Послушай, — сказал он. — Нам надо поговорить.

— О чем?

— Я знаю.

— Хорошо. Что ты знаешь?

— Больше, чем ты думаешь, и я хочу оградить тебя от этого, но ты должен мне доверять и делать, как я говорю.

Дон инстинктивно прижался к водительской двери.

— Шон, о чем ты?

Он постарался, чтобы голос звучал твердо, но подумал, что услышал в нем слабость.

— Я знаю, что ты подвез Лиама в миссию отца Бреннана после вашей встречи. Он мне позвонил. Когда Лиам только ударился в бега, я подумал, что он может попытаться спрятаться там, поэтому заехал и попросил отца Бреннана быть начеку.

— Ну, я…

— Я также знаю, что ты сделал дополнительную копию файлов Керри. И копии из папки Джейн про остальных девушек. Ты наложил руки на столько тайн, а я не хотел, чтобы ты был замешан во все это. Я только хотел, чтобы ты сходил домой к Керри, забрал улики, связывающие ее с Лиамом, и жил дальше. Зачем тебе понадобилось вынюхивать?

Дон мог только смотреть на своего напарника, человека, которого знал дольше, чем кого-либо другого. Дольше Ванессы, дольше Филлипса, дольше Джойс. Шон был для него как сын, но сейчас, сидя в темноте и глядя на человека, которого знал так много лет, он не находил слов.