Майрон молча кивнул. Телевизор выключили, зато радио орало на полную мощь, передавая новости. Сэм продолжал читать журнал. Чанс, прищурившись, постоянно поглядывал через плечо.

– Я нанял медсестер на круглосуточное дежурство и держал Элизабет дома. Я продолжал жить своей жизнью, а она все ниже опускалась в бездну безумия. Сейчас я понимаю, что моя семья была права. Мне следовало положить ее в больницу.

Автобус дернулся и остановился. Майрон и Артур тоже слегка дернулись.

– Вы, возможно, догадываетесь, что произошло потом. Элизабет стало хуже. Она уже почти ничего не соображала. Болезнь полностью подчинила ее себе. И разумеется, вы были правы. Падение жены – не несчастный случай. Она сама прыгнула. И не случайно упала на голову. Она сделала это намеренно. Моя жена покончила жизнь самоубийством. – Артур закрыл лицо ладонью и откинулся в кресле.

Майрон внимательно наблюдал за ним. Возможно, он играл, все политики – прекрасные лицедеи, но Майрону показалось, что он заметил искренность в глазах этого человека. Хотя сказать наверняка не мог. Тех, кто уверяет, что способен разглядеть ложь, обычно провести проще простого.

– И ее тело нашла Анита Слотер? – спросил Майрон.

Артур кивнул.

– А остальное – брэдфордская классика. Немедленно были приняты меры, чтобы все скрыть. Раздавались взятки. Понимаете, самоубийство – жена до такой степени безумная, что муж вынудил ее убить себя – это Брэдфордам не годилось. Мы бы постарались, чтобы и имя Аниты не упоминалось, но в первом выпуске оно прозвучало, а дальше репортеры уже вцепились мертвой хваткой.

Это звучало вполне правдоподобно.

– Вы упомянули взятки.

– Да.

– Сколько вы дали Аните?

– Анита отказалась от денег. – Артур закрыл глаза.

– Что же она хотела?

– Ничего. Она была не такой.

– И вы поверили, что она будет молчать?

– Да, – произнес Артур, – я ей поверил.

– Вы ей не угрожали?

– Никогда.

– Мне трудно в это поверить.

– Она осталась у нас еще на полгода. Это же о многом говорит.

Все тот же аргумент, который Майрон никак не мог осмыслить. Он услышал шум. Это вскочил Чанс и ринулся к ним. Ни Майрон, ни Артур не обратили на него внимания.

– Ты ему сказал? – воскликнул Чанс.

– Да, – ответил брат.

Чанс круто повернулся к Майрону.

– Если ты хоть слово шепнешь кому-нибудь, я убью…

– Ш-ш-ш!

И тут Майрон вспомнил.

Вот же. Прямо перед глазами. Рассказ был частично правдив, так всегда бывает, когда хочешь половчее соврать, но кое-чего не хватало. Он взглянул на Артура.

– Вы упустили одну деталь, – сказал Майрон.

– Какую именно? – Артур нахмурил брови.

Майрон показал на Чанса, потом снова повернулся к Артуру.

– Кто из вас избил Аниту Слотер?

Гробовое молчание.

– За несколько недель до самоубийства Элизабет кто-то напал на Аниту Слотер. Ее отвезли в больницу, и когда ваша жена спрыгнула с балкона, у Аниты на лице все еще были следы побоев. Хотите мне об этом рассказать?

В этот момент Артур Брэдфорд еле заметно кивнул Сэму. Тот отложил журнал и встал.

– Он слишком много знает! – неистово завопил Чанс.

Артур задумался.

– Нам надо от него избавиться! – продолжал орать Чанс.

Артур Брэдфорд продолжал размышлять. Сэм медленно приближался к ним.

– Чанс? – тихо произнес Майрон.

– Что?

– У тебя ширинка расстегнута.

Чанс взглянул вниз. Майрон, выхватив свой пистолет тридцать восьмого калибра, и приставил его к паху Чанса. Тот отпрыгнул назад, но дуло пистолета последовало за ним. Сэм достал свою пушку и направил ее на Майрона.

– Скажи Сэму, чтобы опустил пистолет, – велел Майрон, – или у тебя никогда больше не будет трудностей с катетером.

Все замерли. Сэм продолжал целиться в Майрона. Майрон – держать свой пистолет прижатым к паху Чанса. Артур – думать. Чанса начало трясти.

– Не написай на мою пушку, Чанс. – Можно говорить круто. Но Майрону не нравилась ситуация. Такие, как Сэм, вполне могут рискнуть и выстрелить.

– Вы зря вытащили оружие, – проговорил Артур. – Никто не собирался вас убивать.

– Вы меня успокоили.

– Проще говоря, вы мне полезнее живой, чем мертвый. В противном случае Сэм бы уже давно отстрелил вам голову. Вы понимаете?

Майрон промолчал.

– Наша сделка остается в силе. Вы находите Аниту, я спасаю Бренду от тюрьмы. А мою жену оставим в покое. Я ясно выражаюсь?

Сэм продолжал целиться ему в глаз и улыбаться.

Майрон качнул головой в его сторону.

– Как насчет проявления доброй воли?

– Сэм, – коротко бросил Артур.

Сэм убрал пушку. Вернулся на место и снова углубился в журнал.

Майрон нажал на пистолет посильнее, так, что Чанс завопил. Потом сунул пистолет в карман.

Автобус довез его до того места, где он оставил машину. Когда Майрон выходил, Сэм отсалютовал ему. Майрон кивнул в ответ. Автобус поехал дальше по улице и свернул за угол. Майрон внезапно сообразил, что не дышит. Он попытался расслабиться и рассуждать здраво.

– Трудности с катетером, – сказал он вслух. – Кошмар, да и только.

Офис отца все еще находился в помещении склада бывшей фабрике в Ньюарке.

Когда-то давно там шили нижнее белье. Теперь они ввозили готовые изделия из Индонезии или Малайзии или еще откуда-нибудь, где эксплуатировали детский труд. Все об этом знали и, тем не менее, пользовались. Покупатели брали товары, потому что могли сэкономить на них пару баксов, да и ясности в этом вопросе, честно говоря, не было. Легко возражать против детского труда на фабриках; легко возмущаться, что двенадцатилетним детям платят двенадцать центов в час; легко осуждать родителей и выступать против эксплуатации. Труднее становится, когда приходится выбирать между двенадцатью центами и голодом, между эксплуатацией и смертью.

А еще проще вообще об этом не думать.

Тридцать лет назад, когда на фабрике еще шили белье, отец нанимал на работу большое число чернокожих. Он считал, что обращается с рабочими справедливо. Полагал, что они смотрят на него, как на благодетеля. Когда в 1968-ом начались бунты, эти самые рабочие сожгли четыре здания его фабрики. Отец никогда уже не смог относиться к ним, как прежде.

Элоиз Уильямс начала работать на отца еще до бунтов.