все устроено в королевстве. Полностью проигнорировать приказ означало разозлить кого-то из вышестоящих, кто был согласен с Кахтани.

После этого ситуация для Хашогги быстро пошла на спад. Газета "Аль-Хаят" отменила его колонку. Пограничный контроль в Объединенных Арабских Эмиратах отказал ему во въезде в страну после того, как он прилетел туда для участия в конференции. Не имея возможности писать, он даже предложил себя в качестве посредника в переговорах с Катаром в первые дни бойкота. Мухаммед бин Салман вскоре ответил: "Ни за что".

Однако через некоторое время Кахтани почувствовал, что позиция Хашогги как полунезависимого оратора может оказаться полезной для того, чтобы склонить влиятельных людей в США к мнению, что Мохаммед бин Салман - настоящий реформатор. Поэтому Кахтани простил Хашогги, сделав предупреждение, и в начале 2017 года снова разрешил ему путешествовать и писать более свободно. Кахтани считал, что преподал Хашогги урок.

И поначалу писатель был более осмотрителен. Выступая на конференции в России в марте того же года, он говорил о демократии на Ближнем Востоке, но ничего не сказал о монархиях Персидского залива. Хашогги снова стал осторожно балансировать, подходя к краю, но не переступая его - по крайней мере, не на много.

Со временем его высказывания вновь перешли на опасную территорию. Проблема заключалась в том, что подход Мухаммеда бин Салмана к реформированию страны приводил его в ярость. Казалось, что все делается по указу; Мохаммед, похоже, обращал внимание на разные мнения только тогда, когда сажал за решетку тех, кто их высказывал.

Мохаммед пытался открыть страну для туристов и покончить с коррупцией, но многие, кто подвергал сомнению его методы работы, были задержаны сотрудниками государственной безопасности и подписали обязательство никогда больше не критиковать правительство. Главный урок для саудовцев: вы свободны только в той мере, в какой это решает Мухаммед бин Салман. На первый взгляд, Саудовская Аравия реформируется. Но ее глубинная проблема - отсутствие у людей права голоса в управлении страной и зависимость их свободы от прихоти одного человека - оказалась еще хуже.

Парадоксально, но Мухаммед поощрял своих ближайших советников к жестокой честности в отношении проектов и идей, с восторгом восхваляя тех, кто высказывался о неразумном, по их мнению, курсе страны, даже если это прямо противоречило взглядам самого принца.

Однажды вечером он вступил в жаркий спор с одним из министров по поводу размера государственных пособий для саудовских госслужащих. Мохаммед считал, что их следует увеличить в бюджете, поскольку план 2030 еще не достиг той стадии, когда нужно давать людям больше денег в руки, но министр считал, что тратить деньги таким образом финансово неосмотрительно. В конце концов, усталый министр сказал Мохаммеду, что он наследный принц и ему решать.

"Если бы я хотел использовать свои полномочия, чтобы протолкнуть решение, я бы не тратил три часа на то, чтобы убедить вас, теряя голос", - сказал он. Когда вопрос был вынесен на голосование комитета, технократы проголосовали против Мохаммеда, и статья бюджета не была увеличена.

Но такие дискуссии проходили исключительно на закрытых заседаниях. Публичное несогласие было запрещено, особенно когда речь шла о ключевых планах реформ.

Эссам аль-Замиль, находящийся в тюрьме экономист, был схвачен после того, как в своем твиттере высказал сомнения по поводу планируемого IPO Aramco. По его словам, только в том случае, если в продажу будут включены нефтяные запасы Aramco, которые, по прогнозам Мохаммеда, могут быть оценены в более чем 2 трлн. долл. Эти запасы, по его словам, принадлежат саудовскому народу, который должен иметь право голоса при их продаже.

Вместе с Замилем в тюрьму попали еще более десятка человек, критиковавших или ставивших под сомнение планы Мухаммеда. Среди них были поэт, критиковавший бойкот Катара, и несколько священнослужителей, в том числе Оуда. Правительство обвинило их в сотрудничестве с иностранными державами с целью подрыва Саудовской Аравии.

Хашогги высказался. "Это абсурд", - заявил он в интервью газете New York Times. "Ничто не требовало таких арестов. Они не являются членами политической организации, и они представляют разные точки зрения", - сказал он.

Продолжающаяся публичная дерзость глубоко смущала Кахтани, которому надоело, что Хашогги летает по всему миру и публично поносит его правительство. Кахтани немедленно приступил к реализации плана, направленного на прекращение карьеры Хашогги как комментатора любого рода. Он лишил Хашогги права на поездки, запретил публичное общение, написание статей и участие в конференциях. Хашогги не удалось даже прогуляться по Джидде, не говоря уже о том, чтобы выступить с очередной речью о демократии в арабском мире.

Но друг Хашогги в правительстве сообщил ему об этом плане. Старые связи оказались глубокими. После жизни в качестве журналиста и оратора Хашогги не мог представить себе, что станет анонимным человеком. Он собрал два чемодана и отправился в Вашингтон, где у него все еще была квартира, как раз вовремя, чтобы избежать запрета на въезд. Кахтани был возмущен и снова опозорился перед своим начальником.

Вопреки всему Хашогги не терял надежды сыграть полуофициальную роль на благо своей родины. В письме помощнику Аввада аль-Аввада, министра культуры и информации, Хашогги отметил: "Несмотря ни на что, я по-прежнему намерен служить своей стране, будучи независимым писателем и исследователем".

Он приложил предложение о создании в США нового аналитического центра под названием Saudi Research Center или Saudi Council, который бы поддерживал связь с западными аналитическими центрами и помогал противостоять негативным новостям о Саудовской Аравии.

Хашогги процитировал Ленина и привел в пример Раифа Бадави, молодого саудовского писателя, чей сайт Free Saudi Liberals заслужил обвинения в вероотступничестве, длительное тюремное заключение и публичную порку, но не признал ни одного из обвинений в правонарушениях.

Дело Бадави "дорого обошлось королевству, и его можно было бы предотвратить на ранней стадии", - написал он в предложении, выражающем его мнение, добавив, что специальная группа мониторинга при аналитическом центре могла бы отслеживать новости и "работать над выявлением таких историй и информировать министерство, чтобы они могли быть рассмотрены на ранней стадии".

Создание аналитического центра будет стоить от 1 до 2 млн. долларов, и он предложил министерству нанять его в качестве консультанта.

Эти усилия, по-видимому, не смягчили мнения саудовских руководителей. Примерно во время переезда Хашогги Мухаммед сказал своему заместителю, что он может "использовать пулю" против Хашогги, писала позже газета New York Times со ссылкой на данные американской разведки. Обсуждая вопрос о том, как поступить с блудливым придворным, по данным New York Times, Мохаммед сказал Кахтани, что "не любит полумер".

И это еще до того, как