Лейлуш Коррадорра ат-Мансипах и Базилиус Энно решили, что овчинка стоит выделки, а возможные преференции риска.

И теперь я, сидя внутри дирижабля в полной готовности к высадке, не только испытываю глубочайшие сомнения в большей части команды, но еще и вынужден терпеть пронзительный взгляд сидящего напротив Аддамса, рассматривающего меня как тигр ободранную оленью тушу. Теперь, после того как он снял свой странный изолирующий скафандр из алхимической лаборатории, я его эмоции начал видеть. Надо сказать, что серого цвета страха в них не было.

— Сделка есть сделка, — послышался ехидный голос старого кида, наслаждающегося зрелищем, — Вы не причините друг другу вреда, пока мы не разберемся с Авророй. Гарантом этому являюсь я.

— А когда разберемся, то ты попробуешь меня убить, — равнодушно кивнул ему я.

— Попробую? — седая бровь ковбоя собрала морщины на его коричневом от загара лбу.

— Мало ли, — пожал я плечами, — Раньше это ни у кого не получалось.

— Сначала Аврора. Потом всё остальное, — выдохнул Алхимик, продолжая меня рассматривать. Просто так, делать ему все равно было нечего. Острая фаза осознания моего существования в шаговой доступности прошла у владыки Касдама еще в замке Механика, когда Джон популярно ему объяснил, что я, прикрывая дирижабль, подвергся магической атаке, буквально меня освежевавшей. И воспринял это если не как норму жизни, то как неприятный, но привычный инцидент. Алхимик впечатлился и пересмотрел приоритеты обратно. Сложно доставить страдания тому, кто к ним так привык. А без них — ну какая это месть? Я его понимаю.

Суматоха папу сильно обидела, не отозвавшись на его послания, в которых он передавал что ранен и нуждается в помощи разного толка. Поэтому мы уже сейчас готовимся к тому, что будет всё по-плохому.

Стелла высадила нас за несколько километров до лабораторного комплекса, на берегу уютной дикой лагуны. Там, под сенью скал, я получил частичное удовлетворение, глядя, как уже Аддамс и Джон в свою очередь смиряются с неприятными сюрпризами — в лагуне нас ждали семеро желтоглазых Хайкорта в толстых неряшливых накидках из шкур морских обитателей и шесть клонов Эскобара Мадре. Все, кто успел прибыть вовремя на зов нашего некроманта, пока мы сидели в цитадели Хартила ил-Шаадора. Впрочем, сюрприз был проглочен без особых трудностей, в том числе и мной. Много не мало.

Когда тебя обнимает лысая полугоблинша — это слишком смешно, чтобы чувствовать трагический момент расставания. Ну, она же всхлипывает, уши от этого дергаются, бьют тебя по щекам. Еще и на шее висит. Вообще такие момент не понимал. Чувствуешь, что надо там по плечу потрепать или по голове, или хоть по чему-нибудь потрепать, а затем отодвинуть и уйти, но не понимаешь — а когда трепать? Оно висит и сопли пускает, а ты стоишь как идиот и думаешь «пора?», «не пора?», «достаточно?».

— Так, хорош, — наконец, убрал я от себя зеленую плаксу, — Ты вообще ссаться от счастья должна, что в ту жопу не лезешь. У тебя есть Ахиол, значит всё будет нормально. Просто жди нас здесь. Если все будет плохо, он скажет тебе, куда лететь.

— Уэээ…уу.., — ко мне тянули ручки с явным желанием оставить побольше соплей на коже брони. Пришлось дать по заднице, а затем, развернув взвизгнувшую девушку, подтолкнуть к пилотскому креслу, сопроводив жест комментарием, что уже если она выросла настолько, чтобы класть эльфов сотнями, то пора уже начинать себя вести как взрослый человек. Хоть и лысый.

Гневный вопль в спину, как и брошенная (специально мимо) маслёнка, заставили меня улыбнуться. Прости, Стелла Заграхорн, но мне куда важнее поставить точку в происходящем, чем все эти наши отношения. Я слишком сосредоточен на Алхимике и Суматохе, чтобы хотя бы дать себе в них разобраться. Тем более, что мы снова идём почти в неизвестность.

Станислав Аддамс знал очень многое и не скрывал ничего. План своего убежища-дома, все магические проявления, которые демонстрировала его дочь, все её фразы, малейшие реакции, что он с жадностью умалишенного впитывал, не выпуская своего изменившегося ребенка из фокуса внимания. Всё это он поведал нам. Мы знали, что идём к аватару Бога-из-Машины, знали, что он занят чем-то в этих подземельях. Чем-то связанным с драконами, Древними, ихорниками и даже простыми смертными. Но конкретно? Ничего.

Это и предстоит выяснить.

Спрыгнув на песок, я поправил шляпу, передернул плечами, заново привыкая к весу старрха, уютно устроившегося у меня между лопаток, сунул в рот сигарету и зашагал вперед. На меня смотрели трупы, одержимые разумами некромантов, клоны эльфов, одержимые разумами драконов, два великих мага этого мира, один знаменитый пиратский лорд, да его спутник, которого лично я подозревал вообще в весьма специфичном происхождении.

Отличная компания. В такой и сдохнуть не стыдно.

Выстрелил я, не доходя до всех этих прекрасных разумных. Здоровенный, тяжелый и угрюмый пистолет, названный мной «дурой», содрогнулся в руке, выпуская разрывную пулю. Та сдетонировала сочной красной вспышкой на отвесной скале, вдоль которой шёл подъём наверх. Пораженная по центру тела прозрачная тварь, потерявшая солидный кусок плоти размером в четверть вытянутого туловища, тут же шлепнулась вниз, исходя скрежещущим визгом. Упав с высоты почти в пять метров, она начала конвульсивно дёргаться, размахивая длинным и опасным на вид хвостом, продолжая визжать. Шкура существа пошла мутными пятнами разных цветов, сменяющими друг друга.

Наш отряд тут же ощетинился оружием.

— Этот тут был один, — пояснил я, подходя к группе, — Наблюдал.

— Ты уверен, Криггс?! — нервно поинтересовалась Эскиольда, глядя на продолжающую дёргаться тварюгу чуть ли не пятиметровой длины. Умирала ящерица с большим трудом, несмотря на то что уже пару раз зацепила передней лапой собственные потроха, вытянув часть из них наружу.

— Да, их маскировка против моего зрения не работает. В глаза так и бросаются.

Больше всего зверюга походила на крупного, хоть и худого аллигатора, отрастившего себе длинные когтистые конечности, явно свободно держащие вес рептилии, да и хвост тоже был изменен, напоминая скорее конечность ящерицы, длинную, гибкую и опасную. Еще одним нехарактерным изменением было брюхо или, если быть точным, вся нижняя часть твари. Вместо гладкой, желтоватой чешуи там сплошными рядами шли расплющенные присоски, напоминающие таковые у осьминога. Сейчас, когда зверюга уже начала отдавать коньки, все эти ряды присосок сжимались и разжимались в такт слабеющему дыханию. Зубы твари в её здоровенной пасти были куда меньше, чем можно было ожидать, а вот вывалившийся язык наоборот — толстый, мясистый, длинный.

— Интересное существо, — заключил Энно, — Создано, без всяких сомнений, искусственно, на уровне, о котором Эйдиус Доннорифт мог бы только мечтать. Полноценный продуманный организм.

— Значит, мы точно имеем дело с Неверящим Богом, — хмуро подытожил архимаг, извлекая из нагрудного кармана нечто вроде гравированного металлического диска и начиная с ним что-то делать.