Девушка хлопнула ресницами, ясно демонстрируя свое жизненное предназначение — быть зацелованной до смерти и умереть в мужских объятиях чистой и непросвещенной. А ведь Артему действительно хотелось помочь девушке сохранить работу.

— Смотрите. Телефоны оперуполномоченных, милиционеров, чекистов и налоговиков — все реальные, — честно объяснял адвокат. — На самом деле они есть во всех открытых справочниках. И люди эти тоже реальные, работают в этих ведомствах. Но если вас спросят, откуда у вас эти контакты, — не отвечайте. Или скажите, что это ваши знакомые. И все! Больше ни слова. Делайте загадочный вид. Кодексы должны лежать на столе все время. Факсы будут приходить — читайте их. Или хотя бы делайте вид, что внимательно изучаете. Напишите на них цифры, которые я сказал. Как будто это зарплата, которую вам предлагают. Все это создаст впечатление, что вы востребованный специалист, имеющий свои завязки в налоговой, МВД, ФСБ, Администрации.

Девушка заинтересовалась, но Артем видел: она еще не поняла, зачем это надо.

— Поклонский — человек схемы, — пояснил он. — Матрица, одним словом. Он тут же решит, что лучше вас не трогать, и не уволит. Ясно?

Павлов поглядел на часы. Задержка была неприлично долгой.

— Ага. Ясно.

Девушка не поняла всего до конца, но услышала главное: этот симпатичный адвокат пообещал, что Поклонский ее не уволит. Более ни о чем она и мечтать не собиралась. Ну, кроме новой шиншилловой шубки.

— Спа-си-бо! — и сложила губы трубочкой.

Павлов смутился; он хорошо знал этот жест. Сам иногда использовал. А теперь словно увидал свое отражение.

«А ведь и я — блондин…»

Артем толкнул дверь кабинета Поклонского. Она была единственным деревянным предметом в его обиталище. Три остальные стены были абсолютно прозрачные — стеклянные. Девелопер уже вышел из энергетического транса и восседал за огромным, как и сам хозяин кабинета, пластиково-стеклянным столом. Он был погружен в какие-то сложные вычисления и рисовал столбики из цифр и букв. Видимо, доходы его не радовали, и Поклонский грыз карандаш.

— Добрый день, Игорь Михайлович! Как обещал. — Артем без приглашения прошел к столу и примостился на неудобный прозрачный стул-полукресло.

— Ха! Приветствую! — широко улыбнулся Поклонский и, чуть привстав, протянул свою широкую, как лопата, ладонь. — Чем обязан?

Раньше они не раз пересекались, но не сталкивались. Оценить его как процессуального противника Поклонский тоже возможности не имел. А что касается публичности и известности, то девелопер и сам знал им цену. Товар этот был скоропортящийся и чаще всего недорогой.

Павлов ответил на рукопожатие, также чуть приподнявшись.

— Я видел подписанные вами бумаги, касающиеся сноса моего дома, — Артем, упреждая отговорки, выставил ладонь, — вы знаете, о каком доме речь. Я предлагаю вам остановить этот проект.

Поклонский мгновение молчал и вдруг зло усмехнулся:

— И всего-то?

Артем решительно кивнул:

— Да. Но только срочно. Из-за этого проекта кое-кто из ваших компаньонов перешел границы допустимого.

Девелопер насторожился:

— Какой еще компаньон? У меня нет компаньонов.

— Формально — нет, а фактически вы косвенно повинны даже в убийствах.

Поклонский густо покраснел:

— Что вы несете? Кто именно убит?!

Артем сжал губы. Он помнил этот короткий список даже во сне.

— Пенсионер Коробков Василий Васильевич — формально умер, но на деле убит неким Захаром. Сам Захар умер от ранения вчера. Ну, и мой отец. Он тоже был убит.

— За что?! — искренне раскрыл рот и глаза Поклонский.

— За квартиру. Всего-навсего. За квар-ти-ру! — резко и громко повторил Артем.

Если сказать, что он добился определенного эффекта, то значит не сказать ничего. Рыжий девелопер покрылся пятнами и судорожно перебирал руками все попавшие под руку предметы на столе. Глаза бегали, ноздри раздувались. Он не верил Павлову, но боялся ошибиться. Адвокат явно нагнетал обстановку, но убийство отца не укладывалось даже в огромной голове Поклонского.

— Ты понимаешь, что говоришь? — вдруг перешел на «ты» Поклонский, и Артем не стал его одергивать.

— Ты ведь меня обвиняешь в убийстве! Я это не принимаю! Решительно!!! Я не трогал твоего отца. Это — святое. Мой тоже уже умер. Я понимаю, что значит отец для человека. Я просто работаю девелопером. Занимаюсь своим делом — строительством. И ты меня смеешь обвинять?!

Артем наклонил голову.

— Для меня этот вопрос ясен. Ты, Игорь Поклонский, косвенно причастен к смерти моего отца. Ты ведь не только соблазнил своими грандиозными прожектами мелких корыстных людишек, но и связался с убийцами! А с волками жить — по-волчьи выть, — Павлов стиснул кулаки. — Готовься выть, Игорь Михайлович!

Поклонский взял себя в руки. Недаром же риторике, ораторскому искусству и мастерству убеждения его обучали самые лучшие специалисты.

— Ты, адвокат, не знаешь, о чем говоришь! Я — Поклонский! Эти прихвостни жучковы и прочая шваль не моя компания. Никакие они не партнеры и не компаньоны. Мразь и грязь. Тараканы! Хочешь — убей их тоже. Я мешать не стану.

Павлова никто не учил искусству убеждения, речи и выступлений. Его воспитывала жизнь. И сейчас, глядя на кудрявого здоровенного мужчину, пытавшегося убедить Артема в том, что его не трогало, он видел, насколько слаб и одновременно опасен этот безумный «гений строительства».

— Вам, господин Поклонский, надо остановиться, — сочувственно и спокойно ответил Павлов.

— Павлов, не мешай! Прошу тебя по-хорошему. Хочешь, дам тебе квартиру в «Рублевской ривьере»? Новый комплекс. Все включено. С отделкой. Переселяйся. Извини за отца, за неудобства. Честно, не знал, что тебя задели. Мы их в порошок сотрем за это. Не пузырься, адвокатура! А? Договорились? — Поклонский вышел из-за стола и протянул руку Павлову.

— Ничего ты не понял, Игорь Михайлович. Ты мне предлагаешь память отца променять на четыре стены с теплым клозетом? Нет. Не будет этого. И башни твоей не будет. Никогда! — он сделал шаг назад и убрал руки от рукопожатия.

Поклонский покраснел.

— Ну, ты… пожалеешь! Ты не понимаешь, во что ты ввязался! Есть и другие игроки. Министры, политики, руководители страны. Да что там страны, бери выше! Никто не в силах помешать «Императору»! Он будет построен. Взлетит до небес! — взмахнул руками Игорь Михайлович.

Артем отрицательно мотнул головой, и Поклонский вскипел — почти искренне.

— Мало тебе отца?! Да? Со смертью играешь, Павлов!

— Ты мне угрожаешь, Игорек?

— Не я! Не я! Они, — он взметнул руки вверх, как будто отчаянно собирался взлететь, но тяжкие грехи мешали и тянули вниз. — Мне без них никуда! Каяться поздно. Прошу тебя, Павлов, уйди. Бери квартиру и переселяйся. Хочешь, на колени встану?