Пока Рим готовил свою тяжелую артиллерию, Лютер нанес еще несколько ударов с помощью книгопечатания. Его проповеди, трактаты и полемика (на немецком языке, чтобы быть более понятными публике) разошлись из-под печатных прессов в количестве сотен тысяч копий по всей стране; многие из них содержали его портрет (сохранилось около 700 этих «летучих листов»). Листы Лютера стали опорной точкой пропагандистской войны, начавшейся в Майнце в 1460—1462 годах, и издательским феноменом, не имевшим себе равных (исключение может составить разве что «Красная книжечка» Мао Цзэдуна в разгар культурной революции в Китае). В течение 2–3 лет вышло как минимум 20 изданий двух проповедей Лютера. Согласно подсчетам одного исследователя, треть всех книг, напечатанных в Германии с 1518 по 1525 год, были написаны Лютером. Давайте задумаемся над этой цифрой. Конечно, книгопечатание в то время находилось на стадии становления, но в Германии тогда ежегодно печаталось около миллиона книг, треть из которых – 300 тысяч – были написаны Лютером. Этому нет современных аналогов, тем не менее данный феномен можно сравнить с тем, как если бы автор продавал почти 300 миллионов книг в Британии (где печатается около 800 миллионов книг в год) или 700 миллионов в США. И так – на протяжении семи лет.

Из всей этой лавины, наверное, самой сильной работой Лютера было обращение «К христианскому дворянству немецкой нации», своего рода манифест Реформации. Его заключение, написанное, конечно же, на немецком языке, – фактически призыв к войне. Каждый христианский лидер был обязан реформировать Церковь: «Виновные должны быть наказаны, – говорил он и продолжал со справедливой яростью: – Послушай, папа, не святейший, но самый грешный, пусть Бог тотчас же разрушит твой престол!» Первый тираж появился на прилавках 18 августа. Он был распродан в считанные дни и через неделю переиздан. За три недели было продано 4 тысячи копий – и это в одном только Виттенберге, где книгопечатники сразу же стали богачами. В течение следующих двух лет вышло еще 13 изданий, а пиратские версии появились в Лейпциге, Страсбурге и Базеле. Германские принцы приняли эту информацию к сведению.

К тому времени Лев X обнародовал свои условия: добровольное отречение Лютера в течение 60 дней, после чего его книги будут сожжены, а каждого читавшего их католика отлучат от церкви. Лютер, естественно, не отрекся от веры. В сентябре Экк путешествовал по Германии (обходя стороной Саксонию), распространяя копии папской буллы. Повсюду начались бунты. Люди угрожали распространителям и сжигали их брошюры. Лютер ответил своим яростным «Вавилонским пленением», в котором сравнивал Рим с Вавилоном, а христиан – с изгнанными и порабощенными евреями, порицая значение тех таинств, которые не упоминаются в Библии (среди которых был даже брак, который должен быть союзом, основанным на любви и предоставленных Богом естественных стремлениях, так что муж-импотент должен быть счастлив, если его жена найдет кого-нибудь другого, кто сможет оплодотворить ее). Наконец, он высказал самое большое оскорбление в сторону папы, назвав его богохульником: он требовал от него отречения от своего престола, «а если ты не сделаешь этого, мы отнимем у тебя твой престол, которым завладел Сатана, этот проклятый престол Антихриста». В Виттенберге под руководством Лютера на огромном костре было сожжено «Каноническое право» – документ, содержавший законы Церкви.

В январе 1521 года Лютер был отлучен от церкви, что привело его в ярость: «Почему мы не… бросимся со всем своим оружием на этих проклятых господ, на этих кардиналов, этих пап, на всю эту выгребную яму римской содомии?»

Решающего столкновения было не избежать, но оно вряд ли могло состояться в Риме, так как Лютер не поехал бы туда. Оно состоялось в Вормсе чуть позже в том же году. Насилие витало в воздухе, и Лютер нервничал, опасаясь судьбы Яна Гуса, который по прибытии в Констанц, где ему обещали императорское покровительство, был сожжен. Но Лютер был немцем, а не каким-то богемским выскочкой. Он успокоил себя и поехал в сопровождении императорского эскорта в карете, впереди которой скакал глашатай, а вокруг толпились люди. В каждом городе его раздражал вид императорских плакатов, возвещавших о том, что его книги должны быть сожжены, но пока еще было неясно, чьи работы окажутся на костре. Лютер собрался с духом – плакаты служили в качестве рекламы, и люди, у которых никогда не было его книг, бросились их покупать.

Вормс встретил его очень бурно. «Большинство людей кричало: „Лютер!“ – неуверенно записал один из папских нунциев. Остальные кричали: „Долой Рим!“» Во всех магазинах было полно его публикаций. Мартин Лютер был самым популярным автором и настоящей находкой для местных книгопечатников (одним из которых, кстати, был Петер Шёффер, сын партнера и соперника Гутенберга и брат Иоганна, который остался в Майнце).

17 апреля Лютер предстал в епископском дворце перед Карлом V из династии Габсбургов, выросшим в Бургундии, правившим в Испании и являвшимся императором Священной Римской империи. Рядом с окном лежали его книги, все 20 сочинений, которые, согласно папскому указу, должны быть преданы огню. Были зачитаны их названия. Затем Лютера спросили: «Отрекаешься ли ты от веры?» Зная, что настал момент, когда Церковь должна быть официально разрушена, он попросил время. Ему дали 24 часа. Когда он вернулся на следующий день, в зале было так много народу, что сидеть мог только император. Присутствовавшие хотели услышать простой ответ: да или нет, – но Мартин Лютер отказался идти на уступки и, к явному недовольству тех, кто его допрашивал, начал свою неотразимую речь.

Простого ответа не было: он не мог отречься от всех своих книг, потому что некоторые из них были вполне безобидными. Но даже для противоречивых книг у Лютера было оправдание. Его судьи должны опасаться избегания конфликта, поскольку иногда избегание битвы сохраняет зло. Он процитировал слова Иисуса: «Не мир пришел я принести, но меч». Его обвинитель Иоганн фон дер Эккен снова потребовал простого ответа: да или нет. Теперь Лютер наконец был готов. Впоследствии его ответ часто цитировали: «Мой разум подчиняется слову Божьему. Я не могу и не буду ни от чего отрекаться, потому что идти против разума неправильно и небезопасно». В более поздней печатной версии добавлено: «Я стою здесь. Я не могу поступить иначе». Не в первый раз печатная версия добавила к правде драматизма, причем настолько убедительно, что эти слова теперь – часть мемориала Лютера в Вормсе.

Император дал свой ответ на следующий день. Он предоставит Лютеру свой эскорт, но не более, ведь тот был еретиком. Это был осторожный ответ, без утверждения папской власти. Лютеру разрешили остаться для дальнейшей дискуссии, в частности с мерзким человеком по имени Иоганн Добнек, бывшим крестьянином, а ныне священником и ученым, ярым противником Лютера и его идей. Он высказал грубое обвинение, что Лютер был против индульгенций только потому, что ему самому не разрешили их продавать. На Лютера это не произвело никакого впечатления, однако рвения у Добнека не поубавилось и он даже записал свою обличительную речь на немецком. Не найдя желавшего ему помочь книгопечатника в Вормсе, Добнек отправился искать его в другие места, в конце концов найдя его в Кёльне (о последствиях этого события мы узнаем чуть позже).