— Это не я! — Маркел в ужасе пытался отползти в сторону, но ему это не удалось. — Это Ринат!

— Тише-тише, — Надежда с трудом отобрала у Полины нож, — сейчас он нам все расскажет, а потом мы его… — тут она сообразила, что не стоит раньше времени рассказывать о своих планах, — ты пойди водички выпей.

— И мне воды! — прохрипел Дроздин.

— Перебьешься! — хором сказали Полина с Надеждой. — Может, тебе еще кофе заварить?

— Ну, значит, проследили мы за стариками, они из дому редко выходят, и то ненадолго. Она еще может выйти к соседке там или в булочную, а сам-то все дома сидит и дверь просто так никому не открывает. Однако заметили мы, что ходит к ним бабенка одна, по хозяйству помогает, только ее старики и пускают. Ну, выяснили, что нанятая она из агентства „Добрые руки“, зовут Паня. А там уж совсем просто — оказалось, что у Пани этой там же племянница работает или еще какая родня, в общем, седьмая вода на киселе. И если Пане этой лет пятьдесят с изрядным хвостиком, то та, вторая, в самом соку, сорока еще нету. Ну, Ринатка говорит, считай, что дело сделано.

— Ой, ну какие же бабы все-таки дуры! — не удержалась Надежда.

— Тебе-то уж все равно, — ввернула Полина, — а нам счастья женского хочется.

Надежда хотела обидеться, но вспомнила, что явилась сегодня к Полине в дурацкой шляпе и глаза со стрелками, а кольцо обручальное дома оставила.

— Продолжай! — сурово бросила она Маркелу.

— Недели три у Рината на эту бабенку ушло, может, больше, она уж поплыла вся и познакомила его с Паней, домработницей. У той мозгов чуть больше оказалось, поняла, что Ринатке от нее чего-то надо. Ну, он ей все и выложил, потому как тот мужик, иностранец, торопил нас. Ну, Паня, конечно, сразу в крик, да только Ринат сумел ее убедить, что старикам этим ничего не будет, а ей большие деньги перепадут. Вот любую бабу мог уговорить на что угодно, хоть девчонку из детсада, хоть старуху во сто лет!

— А дальше что было?

— Что было… пришли мы, позвонили, старик и открыл, потому что Паню в глазок увидел. Она сразу же убежала, как договаривались. И главное, хотели мы хозяев просто связать, а старикан сразу в комнату кинулся и кричит: „Геля, бандиты, звони в полицию!“ Ну, Ринат его и приложил по голове…

— Чем — кулаком?

— Нет, гирькой стальной… А старуха сама, как увидела нас, так и сомлела, он ее тихонько потом стукнул, для верности…

Надежда была начеку и вовремя успела перехватить Полину, которая бросилась к Маркелу. Нож Надежда забрала у нее еще раньше, так что Полина только пнула его ногой в живот.

— Врешь все, что убивать вы не хотели! — прошипела Надежда. — Как бы вы скрылись, когда старики Паню видели? Сволочь твой Ринат, правильно его убили!

— Я же не знал… — Маркел повесил голову. — А потом уже все завертелось. Монету нашли мы быстро, в ящике стола она лежала, в коробочке такой маленькой круглой. Все точно — птица с клювом, а на другой стороне — мужик косоглазый. Взяли монету, и еще пару картиночек небольших, и деньги, что на столе лежали. Ринатка хитрый был, сказал, картинки разбросаем по разным помойкам, кто найдет — на того и подумают.

— Так и вышло. — Надежда вспомнила несчастного, безвинно пострадавшего алкаша Мишку.

— Ага, а потом слиняли мы, ночь отсиделись, утром звонит Ринат тому мужику, тот встречу назначает, чтобы монету ему получить. Ринат ему еще про деньги напомнил и сказал, что теперь цена больше будет, потому как мокрое дело на нем висит. Ладно, тот мужик говорит, разберемся. Договорились на следующий день, я спрашиваю, почему не сейчас? Отдать эту монету проклятую, деньги взять, да и делать ноги из этого города по-быстрому. А Ринатка мне мобильник свой показывает, а там звонков двадцать от Пани. Видно, дошло до нее, что старик-то помер, она и всполошилась. Ты, говорит Ринатка, думаешь, ее полиция не найдет? Да завтра же ее полиция вычислит! И что, она молчать будет? Да тут же нас сдаст, самой-то сидеть неохота. И что делать, спрашиваю, а сам уже понимаю, что он задумал. И глаза у него такие… нечеловеческие глаза. Я, говорит, уже черту перешел, назад ходу нету. И ушел. А вернулся вечером вроде как успокоенный, все, говорит, в порядке, больше про нас никто не знает. А на другой день, как на встречу с тем мужиком идти, он и говорит, что стремно как-то. Он цену выше запросил, а мужик тот больно легко согласился. Даже спорить не стал. И не хочет ли он нас напарить? То есть монету просто так забрать, а нас кинуть. Или не кинуть, а еще что похуже. Ну уж нет, Ринат говорит, не для того я двух человек убил, чтобы так просто тому уроду иностранному эту монету отдать. Поэтому договорились мы, что монету он с собой не возьмет, а сначала деньги получит. Потом сразу мне позвонит, скажет, где монету спрятал, я ее достану и привезу.

— А ты не подумал, что он тебя обманет? Деньги возьмет да и скроется, а ты ни при чем останешься?

— А я тогда вообще плохо соображал — все перед глазами тот старик стоял, как он кричит, а Ринат его по голове гирькой…

Полина опять дернулась пнуть Маркела ногой, но Надежда была начеку и вовремя ее удержала.

— В общем, ушел Ринатка, я жду-жду — ни ответа мне, ни привета. Уже все сроки прошли, думаю, что там могло случиться? Звонить боюсь, мало ли что испорчу. Потом позвонил — никто не отвечает. Прошло еще сколько-то времени, и подумал я, что Ринатка меня кинул все-таки. Куда деваться? Собрал барахло кое-какое да и рванул из дома, а то, неровен час, менты появятся. Пока то да се, еще время прошло, снова звоню я Ринатке. И отвечает мне тот иностранец, которому мы монету должны были принести. „Где она?“ — спрашивает. И слышу я, что там, в телефоне, Ринат кричит. Так орет, что я сразу понял — пытает его этот басурман, черт его возьми. Смертную муку Ринатка принимает, потому что иначе люди так не кричат. А потом такой вой услышал — и оборвалось все. И только этот мужик ругается по-своему. Ясно, умер Ринатка и ничего тому типу не сказал про монету. А я тогда сообразил, что тот мужик искать ее будет. И придет за ней, а куда? У нас в квартире, что мы тогда с Ринаткой снимали, монеты нету, а куда Ринатка ее дел? И тут меня осенило. Он для вида охранником работал в супермаркете. Ну, там шкафчики у них есть, куда свою одежду складывают, когда в форму переодеваются. Поехал я туда, пролез в раздевалку, ну, дверцу-то открыть для меня плевое дело. Смотрю — вот она, лежит голубушка, под одежду спрятанная. Эх, Ринатка, думаю, вот за каким чертом мы с этой монетой связались? Хотел ты много денег, а получил смерть лютую, и больше ничего.

— Поделом ему! — вставила Полина.

— Ты давай уже заканчивай, — посоветовала Надежда, — времени у нас мало.

— Вышел я из того супермаркета, смотрю — мужик тот навстречу. Вычислил, сволочь, успел уже! Я — бежать. Тут кругом люди, он свои штучки на мне пробовать не стал, я — переулками, да и выскочил к той мастерской. И чую, что мужик тот рядом уже и что не уйти от него. А монету ему не хотел отдавать. Все равно живым не быть, уж это точно, и опять-таки — за Ринатку обидно.