На этом аэродроме полк на И-153, вооружение у них только ШКАС, так что для пушек там снарядов не было. А у нас был боекомплект. Потом с этого аэродрома мы уже летали, начали драться. Летали. Пушки не работают, стоят, потому что без снарядов. Только ШКАС. Но я сбил один Ю-88.

Мы, холостяки, решили улететь[31]. Пушки пустые. Смеркается, и нам команда – «перелететь в Лиду». Наш полк первым взлетает. А в Лиде от аэродрома лишь половина осталась. Прилетели, сели. Горючего нет, боеприпасов нет… Лётчики по 3 – 4 вылета сделали, не жравши, температура высокая, все грязные, потные… Горючее в цистерне, под землёй. Чем доставать? (в дивизии числилось 22 бензозаправщика и 14 водо-маслозаправщиков. – М.С.) Даже вёдер нет – а у нас баки почти пустые. Техсостав нас ещё догоняет…

В общем, перелетели. Поужинали и легли спать… Только заснули – тревога. Говорят, что в районе аэродрома с восточной стороны выбросили десант. Мы побежали на аэродром, подбегаем к аэродрому, в кюветах такая хорошая чистая трава, и мы туда все попадали. Попадать попадали, но всё равно вставать-то надо! Поднялись, пришли – а у самолётов пустые баки. Что делать? Никто ничего не знает. Чем заправлять машины? Нечем.

Недалеко от аэродрома стояло здание, где располагался штаб полка и медики. Только мы в подвал зашли – одна за другой пошли «шестёрки», «восьмёрки» Me-110 и оба полка разбомбили совершенно. А мы ничего сделать не можем! Исправных самолётов было очень много, но без горючего, без оружия… Никто не стал этим интересоваться… Просто поступила команда – уезжать».

В оперативной сводке № 03 штаба ВВС фронта это «разбомбили совершенно» описано следующими словами:«В 4.45 12 самолётов До-17 бомбили аэродром Лида. Повреждений нет» (ЦАМО, ф. 208, оп. 2589, д. 53, л. 19).

В общем, нам поступила команда – «в машины!» Мы зашли в гостиницу, взяли с собой чемоданчики – и нас увезли в Москву… Дорога особо не запомнилась. Иногда встречали танковые колонны. 24-го мы добрались до Можайска. Нас разместили в гостинице, девушки почистили наше обмундирование, привели нас в порядок. На следующий день (это уже 25-го) мы прибыли в Москву. Разместили нас в помещениях, где сейчас Академия Жуковского, кстати, на 2-м этаже. Мы попали в комнату, где, когда я кафедрой командовал, был методический класс – мы, 4 человека, спали в моём будущем кабинете. Отпросились, сходили в Москву. Зашли в ресторан «Метрополь», а деньги у нас были, потому что мы аванс получили. Посидели, но в Москве уже комендантский час, поэтому до 12 часов мы успели вернуться от «Метрополя» до метро «Динамо»… Через несколько дней мы переехали в Рязань…» (274)

Комментарии, надеюсь, уже излишни. Следует только обратить внимание на то, что 24 июня, на следующий день после отъезда лётного состава 122-го ИАП в Рязань через Москву и «Метрополь», командующий ВВС 3-й армии (была в составе общевойсковых армий такая странная командная структура) комбриг Зайцев всё ещё не знал, куда делись его истребительные полки:

«…22.6.41 г. в ночь на 23.6.41 г. мною был послан начальник штаба ВВС 3-й Армии полковник Теремов на аэродромы Черлена, Лесище с задачей, в случае угрозы со стороны наземного противника, перебазировать полки [на] новые аэродромы – по его усмотрению. Полки перебазированы, но неизвестно куда, т.к. полковник Теремов не возвратился и, по-видимому, не сумел донести… Прошу сообщить, куда перебазированы 122-й и 127-й истребительные полки, и дать нам их позывные и номера волн…» (290)

Ещё одно сообщение о том, как происходило «перебазирование» истребительных полков 11-й САД из г. Лида, обнаруживается в Оперативных сводках № 2 и № 3 штаба ПВО пункта Лида за 23 и 24 июня 1941 г. Этот документ ценен тем, что представляет собой беспристрастный «взгляд со стороны» – за действия (и бездействие) истребительной авиации капитан Сумаров, командир 229-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона ПВО, ответственности не нёс:

«1. 23.6.41 в 4.40 противник группой в 15 самолётов «Дорнье-17» произвёл налёт на город и военные объекты пункта Лида, подверг бомбардировке аэродром, город. ОП 1-й батареи обстрелял из пулемётов… В 5.25 23.6.41 противник силой в 32 двухмоторных бомбардировщика «Хейнкель-111» (тип самолётов определён, скорее всего, ошибочно; про ошибки в количестве можно только догадываться. – М.С.) производил эшелонированные налёты на аэродром и ОП 1-й батареи, сбрасывал с пикирования бомбы и ОП 1-й батареи обстреливал из пулемётов. При бомбардировке аэродрома уничтожено на земле 10 самолётов (здесь и далее подчёркнуто мной. – М.С.).

Зенитная артиллерия вела интенсивный огонь. Взаимодействия с авиацией никакого нет – с аэродрома не поднимается и подвергается уничтожению на земле. За период боёв сбито 10 самолётов противника, выпущено 880 снарядов.

2. После бомбардировки города всё управление, как то: горсовет, РК и горком ВКП(б), директора предприятий, милиция и НКВД побросали посты и сбежали. Город остался без всякого управления, а также и районы. Враждебные элементы начали растаскивать военные склады, оставленные воинскими частями безо всякой охраны, а также население растаскивает всё из разных баз снабжения. Тюрьма была распущена. Политзаключённые были также распущены… Ввиду того, что в городе остались неповреждёнными склад ГСМ и головной продсклад, одна батарея была поставлена на охрану названных складов. Две другие батареи находились в походном положении из-за опасности попасть в плен и недостатка снарядов. Никакой информации со стороны общевойскового командования дивизион абсолютно не имеет, а пользуется случайными слухами, которые не дают никакого, хотя бы примерного у представления об обстановке…» (291)

Внимательный читатель, должно быть, заметил, что из описания событий первого дня войны в 9, 10 и 11-й авиадивизиях выпали бомбардировочные полки, которые в количестве одного были в каждом из этих соединений: 13-й БАП в 9-й САД (аэродром Борисовщизна), 16-й БАП в 11-й САД (аэродром Черлена), 39-й БАП в 10-й САД (аэродромы Пинск и Жабчицы). Первые два находились буквально рядом, на аэродромах, разделённых Неманом и расстоянием в 12 – 15 км (см. Карту № 4). Как и следовало ожидать, бомбардировочные полки располагались в глубине оперативного построения, отделённые от границы расстоянием в 80 – 150 км и «частоколом» аэродромов истребительных полков. И это единственное, что произошло в реальности и того, чего «следовало ожидать». Во всём остальном несостоявшиеся боевые действия 13-го и 16-го БАП заставляют вспомнить советский пропагандистский слоган про «мирно спящие аэродромы», причём в самом худшем его виде.

Документальных свидетельств разгрома, видимо, не осталось вовсе. В оперативных сводках дивизий и ВВС фронта про 13-й БАП нет ни слова; про аэродром 16-го БАП уже начиная с 11.00 (Боевое донесение № 4 штаба 11-й САД) сказано: «Аэродром Черлена. Самолёты горят. Подробности выясняем». В 15.40 боевое донесение № 6 кратко сообщает подробность: «Вся матчасть 16 БАП уничтожена». (292) В 18.30 телеграфный аппарат отстучал такие слова: «Аэродром Черлена. Матчасть уничтожена. 11 экипажей 16 БАП уехали в Бобруйск на автомашине за самолётами». (293) Последняя фраза на первый взгляд может показаться едва ли не образцом чёрного юмора, однако всё тут вполне серьёзно: на аэродроме Бобруйска находилось более 20 Пе-2, предназначенных для перегона на запад, в бомбардировочные полки приграничных дивизий, а в 16-м БАП к началу войны уже 39 экипажей было подготовлено к самостоятельным полётам на этом новом типе бомбардировщика.