Точно, это была она, без сомнения. Сквозь стекло он увидел Беату Лихтенбергер, в белых брюках и белом свитере поло, ее волосы были закреплены на затылке. Она бежала по коридору, одновременно изучая записи в своем планшете.

Вероятно, стоило бы спросить знающих людей, что жена доцента тоже может иметь академическое звание. Д-р Беате Лихтенбергер.

Она подбежала к отделению интенсивной терапии, открыла дверь и исчезла за голубой металлической дверью.

Йона посмотрел, сколько времени у него еще осталось. Для наблюдения у него было десять минут. Он остановил Элануса. Но Лихтенбергер заставляла себя ждать. Прошло две минуты, четыре. Что же она делала так долго? Может, она все еще разговаривала с коллегами?

Через минуту Беате наконец появилась, в маске и шапочке. Она обратилась к одной из санитарок, которая провела ее к кровати, стоявшей ближе всего к окну. Но на этой кровати явно лежала женщина.

Черт, оставалось всего пять минут. Лихтенбергер проверила приборы, к которым была присоединена пациентка, что-то записала себе в планшет, повернула регулятор капельницы…

Йона поймал себя на том, что барабанит пальцами по столу. Так, вот она наконец-то подошла к другой кровати, которую Йоне, к сожалению, было не очень хорошо видно.

Те же манипуляции руками, те же записи. Но сейчас ему показалось, что она погладила пациента рукой по лбу. Она повернулась к медсестре, стоявшей рядом с ней. Та кивнула головой и ушла, исчезнув из поля зрения Йоны.

Неожиданно движения рук Лихтенбергер стали намного быстрее. Йона точно не видел, что она делала, но она явно производила какие-то манипуляции с капельницей пациента. К сожалению, из-за ее спины ничего не было видно… черт! Но Йона все записал и сможет просматривать эту запись снова и снова, через лупу.

Ноутбук издал предупреждающий сигнал, протяжный писк, и перевел дрон в автоматический режим управления. Запустилась защитная программа, и Эланус отправился в обратный путь. Сейчас он посылал только картинки с парковки вокруг больницы.

С пересохшим горлом и учащенным сердцебиением Йона отклонился на спинку стула. Он ни секунды не сомневался, что капельница, над которой «колдовала» Лихтенбергер, была капельницей Коли.

Он вспомнил про конверт с десятью тысячами. Были ли это деньги от семьи Коли, чтобы она особенно тщательно заботилась о нем? Чтобы давала ему дорогие медикаменты, которые сложно было купить?

А может, она получила деньги за то, чтобы сделать все наоборот? И если так, то от кого были эти деньги?

Йона всем сердцем хотел, чтобы это была всего лишь математическая проблема. Тогда он давно бы нашел возможность, чтобы решить ее. Он поймал Элануса, как только дрон залетел в окно, и тут же поставил его на зарядку. Затем он положил ноги на стол и закрыл глаза. Сейчас самым верным было бы полагаться не столько на свой разум, сколько на удачу.

25

На часах было почти одиннадцать. По ночам стройка освещалась. Правда, очень экономно, но так, чтобы можно было хотя бы различить материалы и машины. Котлован, напротив, выглядел как бездонная пропасть.

Йона направлял Элануса вручную, не отрывая глаз от экрана ноутбука. Его целью на этот раз было бюро ректора – он был убежден в том, что Шраттер решал свои дела преимущественно по ночам, чтобы иметь основания не появляться в университете днем.

Спрашивается только, как долго он это выдержит.

Йоне нужно было застать его, снять на видео и, если возможно, получить понятную запись его голоса. Он вынужден был признать, что все это превратилось в навязчивую идею. Так как здесь было понятно только одно – с этим мужчиной было явно что-то не так.

Эланус почти перелетел стройку, как Йона заметил экране два огонька, неожиданно возникшие в темноте шахты. И эти огоньки двигались.

Йона включил режим записи, направил дрон на разворот и вернулся снова на это место – да, в котловане что-то было. Вернее, кто-то. Люди с ручными или налобными фонариками.

Йона осторожно снизил Элануса так, чтобы это было не слишком низко. Существовала опасность, что в тишине ночи шум дрона будет слышен больше, чем днем.

«– …правда, не уверен», – услышал он мужской голос. Он прозвучал тихо, но отчетливо. – «Ты думаешь, это хорошая идея?»

«– Это лучшее, что у нас есть на данный момент», – ответил второй голос. – «Здесь? Ты думаешь, здесь?»

Лучи карманных фонариков мелькали по стенам котлована. К сожалению, ни один из них не осветил лица мужчин.

«– Хм…» – начал другой, но остановился на полуслове. – «Скажи-ка… ты тоже это слышишь?»

О, черт… Йона поднял Элануса выше, направил немного в сторону и сделал это очень вовремя. Один из мужчин направил луч света в небо, поворачивая его то влево, то вправо. В пустоту.

«– Там какой-то звук, ты не слышишь? Что-то типа жужжания. Погоди-ка. А вот сейчас уже не слышно».

Пару секунд стояла полная тишина. В голове Йоны стучал пульс – может, стоило поднять дрон выше? Но тогда он не услышит разговор этих мужчин.

Луч света еще раз осветил ночь в поисках источника жужжания.

«– Нет, ничего нет. Ты ошибся. И кроме того, где – в воздухе?»

Мужчина рассмеялся, в то время как другой что-то неразборчиво бормотал себе под нос. О том, чтобы снова подлететь ближе, не было и речи. Вместо этого – отступление.

Йона до боли прикусил нижнюю губу. Он неохотно направил Элануса дальше, в сторону административного здания. Некоторые окна были все еще освещены. Например, окна бюро ректора.

Еще четырнадцать минут. Эланус находился в полумере от окна. На таком расстоянии нельзя было допускать ни малейшей ошибки в управлении дроном, иначе винты поцарапали бы стекло.

Ничего не было слышно, да и увидеть что-то можно было с трудом. За закрытыми шторами двигались чьи-то силуэты. Если Йона правильно увидел, то там было три человека. Но вот кто там находился, установить было невозможно. То, что там точно был Шраттер, Йона принял как данность – никто не стал бы сидеть добровольно в бюро в это время, если бы ему такое распоряжение не дал сам руководитель.

Он вздохнул. Снимки, которые он сделал, были абсолютно бесполезными. Вместо этого он мог бы использовать последние пару минут для чего-то более полезного. Например, для вылазки в замок Deluxe.

Это было глупо, но он вот уже несколько дней очень хотел увидеть комнату Марлен. Она не носила дизайнерских вещей, но, возможно, она жила в окружении дизайнерской мебели?

Несмотря на поздний час, во