истощенной экономики Австрийских Нидерландов – оживляли, как могли. В частности, учредили в 1722 Ост-Индскую компанию, которая провернула 12 экспедиций в Индию и Китай, но из-за рэкета со стороны Голландской и Английской Ост-Индских компаний в 1731 была распущена. Иосиф II, старший сын Марии-Терезы, вступивший на престол в 1780, тоже что-то хотел реформировать во внутреннем управлении, в области права, социальной политики, образования и церкви. Но его слишком энергичные реформы, стремление все под себя подмять и желание идти напролом, бельгийцам не понравились и были благополучно спущены на тормозах. Религиозные же реформы, подрывавшие фундамент католической церкви, вызывали уже противодействие попов, а его преобразования административной системы в 1787, которые урезали права местной власти и национальную автономию, стали искрой, из которой возгорелось пламя Брабантской революции. Брабант и Эно в 1788 отказались платить бабки австрийцам, а в следующем году вспыхнул всеобщий бунт и, в результате, в декабре 1789 от австрийцев была очищена почти вся бельгийская территория. В январе 1790 Национальный конгресс провозгласил создание независимого государства Соединенных Штатов Бельгии, хотя Штаты те были с гулькин… Так что американцы содрали идею названия своего государства (брэнд) у остроумных бельгийцев. Но правительство из консервативной аристократической партии «ноотистов», невзирая на поддержку попов, было свергнуто царем с кошачьей фамилией – Леопольдом II, который в феврале 1790 стал императором после смерти своего брата Иосифа II. Но это был еще не бельгийский Леопольд – наш появился значительно позже.

Бельгийцы, которые снова оказались под иностранцами, с надеждой поглядывали на развитие революции во Франции. Очень им хотелось лечь под французов. Однако они были сильно разочарованы, когда (с октября 1795) это наконец случилось. Ну, как говорится, за что боролись… Так начался период 20-летнего французского ига. Ликвидация в 1794 г. почти векового австрийского господства в Бельгии, подорванного Брабантской революцией 1789–90, и включение их в состав Франции поломало к черту остатки феодализма в стране, а заодно ослабило влияние Папы, причем не какого-нибудь конкретного Пия или Бенедикта, а Папы вообще!

Хотя реформы Наполеона и повлияли положительно на экономику бельгийских провинций (отмена внутренних таможен и ликвидация цехов, выход бельгийских товаров на французский базар), непрерывные войны и рост налогов вызывали неудовольствие бельгийцев, а стремление к независимости подогревало неприязнь до лягушатников. Но короткий период французского господства сыграл очень важную роль в продвижении Бельгии к самостоятельности. Главным делом этого периода было уничтожение сословно-феодального порядка, введение прогрессивного французского законодательства, административного и судебного устройства.

Когда Наполеону в 1815 при Ватерлоо сделали кирдык, по воле глав держав-победительниц, которые собрались на Венский конгресс (и наши тут свои 5 копеек вставили), все провинции исторических Нидерландов были объединены в большое буферное государство – Королевство Нидерландов. Главной его задачей было отгородить север Европы от бешеных французов. Сын последнего статхаудера Соединенных Провинций Вильгельма V, принц Вильгельм Оранский был провозглашен суверенным государем Нидерландов под именем Вильгельма I. Напутали что-то голландцы с нумерацией своих королей. Так бельгийцы попали под заклятых друзей голландцев.

Союз с Нидерландами давал некоторые выгоды южанам. Более развитое сельское хозяйство Фландрии и Брабанта и процветающие промышленные города Валлонии пошли в гору благодаря нидерландской морской торговле, в результате которой бельгийцы дорвались до рынков в заморских колониях метрополии. Но, в целом, голландское правительство проводило экономическую политику исключительно в интересах самих голландцев. Хотя, в южных провинциях проживало, по крайней мере, на 50% жителей больше, чем в северных, они имели одинаковое число представителей в Генеральных Штатах, и им было предоставлено незначительное число военных, дипломатических и министерских постов. Обижали наших бельгийцев гады нидерланы! Недальновидная политика короля-протестанта Вильгельма I в области религии и образования, включавшая предоставление равенства всем конфессиям и создание системы светского образования, вызвала недовольство католического юга, где Папу все еще продолжали немножечко любить. Кроме того, официальным языком страны стал нидерландский, была введена строгая цензура и запрещено создание различного рода организаций и объединений. Население южных провинций выразило массовое неудовольствие законами нового государства. Фламандские торговцы завидовали (святое чувство) и возмущались преимуществами, которые имели голландские коммерсанты. Еще больше негодовали валлонские промышленники, чувствовавшие себя ущемленными нидерландскими законами, которые не могли защитить зарождавшуюся промышленность от конкуренции.

И вот, в 1828 две основные бельгийские партии, католики и либералы, слились в едином порыве и образовали фронт супротив Вильгельма I. Этот союз, получивший название «унионизма», поддерживался в течение почти 20 лет и стал главным движком борьбы за независимость. Июльская революция 1830 во Франции взбодрила бельгийцев. 25 августа 1830 начался бунт в Брюсселе и Льеже, который быстро распространился на юг. Сначала не все бельгийцы выступали за полное политическое отделение от братьев-голландцев, кое-кто хотел, чтобы только царя поменяли – Вильгельма I на наследника, популярного на публике принца Оранского, другие требовали только автономии, чтобы не мешали воровать на местах. Но влияние французского либерализма и брабантский национальный дух, а, главное, военные действия и репрессии тупого Вильгельма I изменили ситуацию. Вот вам еще один пример глупого максимализма!

Когда в сентябре нидерландские войска вступили в южные провинции, их встретили достойно, как оккупантов. В ноябре провели выборы в Национальный конгресс, а тот принял декларацию о независимости, выработанную в октябре временным правительством, которое возглавил Шарль Рожье, а потом и за конституцию дружно засели, которая вступила в действие в феврале. Страну объявили конституционной монархией с двухпалатным парламентом. Правом голоса обладали те, кто платил большие налоги, а самые богатые граждане получали право на несколько голосов. Ну, деньги всему голова. На востоке, если бабки есть – покупаешь лишнюю жену, в Бельгии – имеешь лишний голос. Жаль, система не дожила до наших дней. Повылазили там всякие голодранцы-революционеры со своим равенством-братством. Аж возмущение захлестывает.

Исполнительную власть поделили между королем и премьер-министром, который должен был заверяться парламентом. Законодательную власть разделили между королем, парламентом и министрами. Короче, учредили буржуазное государство на базе союза средних классов и дворянства.

Ну, вопрос о короле малоопытные в государственных делах бельгийцы себе доверить не могли – вынесли на широкое международное обсуждения (в Лондоне даже была созвана конференция послов). И начались тут дипломатические баталии. Каждый хотел посадить в Бельгию своего короля. Сначала бельгийский Национальный конгресс выдвинул кандидатом в короли сына Луи Филиппа, нового французского короля, но англичане обурились, и конференция вычеркнула принца из списков. Несколько месяцев бельгийцы перебирали кандидатуры, а тут подвернулся родственник английской королевы, тоже, между прочим, принц, да еще и с родным для всех граждан Бельгии именем Леопольд! Причем не просто Леопольд, а еще и Саксен-Кобургский, что немаловажно! Он был приемлемой фигурой для