Подняв голову от циферблата, Калторп с удивлением констатировал, что свита главнокомандующего уменьшилась ровно наполовину. Вокруг Раглана остались только те, кому должность предписывала находиться рядом. Остальных «вольных туристов» не было видно до самого конца сражения. Они с удивлением узнали, что на войне иногда убивают, а потому желание остаться живым победило желание выглядеть героем. Даже совершенно гражданский человек Уильям Рассел не обделил сей факт вниманием: «Я проехал верхом к правому флангу через фронт бригады Кодрингтона, чтобы примкнуть по возможности к сэру Ди Лэси Ивенсу, и приближаясь к дороге, увидел сильно поредевший штаб лорда Раглана, но не по вине неприятеля».

Первые сотни метров, пройденные британской пехотой, не внушали страха. Хотя они слышали отдаленную перестрелку, всё это казалось не более чем приключением. Безоблачный день, яркое солнце, свежий ветер с моря. Во 2-й дивизии в 55-м полку подполковника Уоррена солдаты даже попытались подстрелить бегавших то тут-то там зайцев. Англичане даже не думали, что скоро пожалеют о бесполезно потраченных патронах, когда останутся с почти пустыми патронными сумками.

Постепенно спускаясь по пологой местности к северному берегу Альмы, английские полки первой линии вошли в зону действия огня батарей центра и правого фланга русских, артиллерия которых немедленно открыла огонь ядрами с предельной дистанции: «…а через какой-нибудь час началась и у нас перестрелка — англичанин двинулся». Едва первые линии англичан, преодолев гребень пологой возвышенности, прошли сто ярдов, как лейтенант батареи 1-й конной артиллерии Ванде- лир увидел взвившийся над русскими позициями дым, а затем в строй британской пехоты врезалось русское ядро. К счастью, от первого выстрела никто не пострадал. Но офицера поразила пугающая точность, с которой на большой дистанции почти с первого выстрела русские артиллеристы накрыли цель. Он отметил выучку русских артиллеристов и дальнобойность их орудий. Подтверждение правильности его выводов просвистело через минуту. Следующий снаряд попал в их батарею, разрушив зарядный ящик, с расстояния не менее трех тысяч ярдов.

Ванделир сделал вывод, что ими были промерены все дистанции и намечены рубежи огня.

Об этом же подумал и офицер Гвардейских гренадер Джордж Хиггинсон. Вскоре и к нему прилетело подтверждение, оправдавшее их самые худшие ожидания. Одно из следующих ядер ударило в расчет орудия, развернувшегося на фланге гвардейцев, снеся голову наводчику, безжизненное тело которого рухнуло на зарядный ящик.

Джеймс Томас Брунделл, 7-й граф Кардиган. В сражении на Альме — командир Легкой бригады кавалерийской дивизии. Рис. Френсиса Гранта.

Бригадный генерал Дж. Кемпбел. В сражении на Альме — командир бригады в 3-й дивизии. Фото Р. Фентона. 1855 г.

В этот момент 2-я дивизия Эванса находилась примерно в километре северо-восточнее деревни Бурлюк, а Легкая дивизия Брауна — в двух километрах от реки. Этим дивизиям первым пришлось в полной мере оценить силу русской артиллерии, которая, постепенно пристреливаясь, все точнее и точнее накрывала огнем английскую пехоту.

Увиденное потрясло Уильяма Рассела: «Весь наш правый фланг затмили тучи черного дыма от горящей деревни, а фронт русской линии над нами только что взорвался вулканом пламени и белого дыма — грохот нашей артиллерии стал непрерывным. Мы могли слышать густой поток летящих снарядов, эти ужасные глухие звуки от их падения на землю, визг злобных снарядов и треск деревьев, сквозь которые они продирались с неудержимой яростью и силой; щепки и град камней отлетали от стен впереди нас. Неприятель, определив дальность нашей цели, тут же открыл огонь всерьез, а наша артиллерия начала им отвечать. Посреди этого урагана огня мы получили приказ наступать. Зазвучали горны, земля словно разверзлась и закишела солдатами…».

Особенно тяжело пришлось дивизиям, когда в дело истребления британцев включились все, кто мог это делать: артиллерия всех калибров и стрелки.

Рядовой Ашервуд увидел, как одно из первых ядер ударило в строй гренадерской роты 19-го полка. На землю рухнули изувеченные тела рядового Кеча и лейтенанта Ардлама.

Видя, что англичане не собираются обходить правый фланг русских, а наоборот, сжимаются к центру, к центральной батарее, по приказу Горчакова (или Квицинско- го) перебросили еще две артиллерийские батареи: легкие № 3 и №4 14-й артиллерийской бригады, которым возле Суздальского полка применения не было и, по всей видимости, не намечалось.

Старший офицер 88-го полка английской пехоты. 1854 г.

Тимоти Гоуинг красочно и точно рассказывал о том, как по мере продвижения усиливалась сила огня русской артиллерии.

«До полудня мы продвигались ровным шагом, в колоннах побригадно, с Легкой и Второй дивизией во главе. Я не в силах описать своих ощущений непосредственно перед битвой. Как только в нас полетели вражеские снаряды, мы галантно разомкнули ряды, давая им пролететь; вежливость и на поле боя не помешает. Наступление продолжалось, но нам пришлось порядочно поработать ногами, уворачиваясь от ядер. Наконец, русские принялись палить прямой наводкой и появились первые жертвы. Помню, меня замутило, я трясся, как осиновый лист и, вынужден признать, чувствовал себя весьма неуютно; но счастлив заверить, что это чувство прошло, как только я разгорячился. Захватывающая битва оказалась в действительности весьма тошнотворным зрелищем».

А тошнить было от чего. Дополнительные 16 орудий (а всего по британцам теперь вели огонь 46) быстро превратили прибрежную равнину в подобие ада.

Шедший в строю 88-го полка Натаниель Стивенс, обратил внимание, что русский огонь был точным и постепенно усиливавшимся.

В 55-м полку, едва только развернулась линия, русская граната разорвалась в строю 6-й роты. Были убиты ее командир капитан Шей и трое солдат рядом с ним.

На крымскую землю полилась английская кровь, в воздухе начали летать оторванные конечности, с учащающейся регулярностью проносясь над головами молодых людей, многие из которых впервые услышали свист ядер и пуль, увидели разрывы гранат. Одним из таких, кто боролся со своим страхом, заполнившим душу и сжимавшим сердце, но шел вперед, был рядовой 7-го Королевского фузилерного полка Томас Тол. Завербовавшись в армию в 1853 г., он в 1854-м едва имел 19 лет от роду.