class="empty-line"/>

Пропущенный звонок (2) Джеймсон Кинг (21:46)

Джеймсон (23:26): Что, нахрен, происходит, Эвелин?

Джеймсон (23:32): Если это имеет отношение к тому, что я сказал в воскресенье утром, ты знаешь, я не возьму свои слова обратно. Но, пожалуйста, хотя бы поговори со мной об этом. Не убегай.

Вторник:

Пропущенный звонок (1) Джеймсон Кинг (15:24)

Луэлла (17:22): Хочешь поговорить об этом?

Я (18:13): Нет.

Луэлла (18:15): Ну, по крайней мере, я могу сказать Джеймсону, что ты жива. Люблю тебя.

Среда:

Пропущенный звонок (1) Джеймсон Кинг (14:55)

Четверг:

Пропущенных звонков нет.

Пятница:

Пропущенных звонков нет.

От: Лана Дизайн, Инк.

Кому: Эвелин Валеро

Здравствуйте, мисс Валеро. Это Лана из «Лана Дизайн». Я знаю, иногда что-то теряется при отправке электронной почты, и я хотела связаться с вами, чтобы узнать, получили ли вы наше предложение. Мы заметили, что вы не ответили, и, к сожалению, у нас заканчивается время. Если у вас есть какие-либо вопросы, вы всегда можете связаться со мной по этому электронному адресу. Надеюсь скоро получить от вас ответ.

Чао!

Суббота:

Я (9:23 утра): Лу… Я соглашаюсь на работу.

Лу (10:46): Ты сказала Джеймсону?

Я (10:46): Нет.

Лу (10:59): …Эвелин.

Я (11:00): Знаю.

Суббота стала худшей. Я думала, что худшим был четверг, когда Джеймсон впервые не позвонил мне, но на самом деле это была суббота. Потому что в тот день я вслух сказала, что принимаю работу в Италии.

Разве это не должно было быть приятнее, чем ощущение пустоты в животе? Разве я не должна была радоваться, что встала с постели и открыла свой компьютер, чтобы сообщить им о своем приезде?

Этого не произошло.

Когда я проходила мимо своего компьютера на журнальном столике по пути на кухню, я просто уставилась на него, как будто это был мой худший ночной кошмар. Как будто, если я дотронусь до него, он обожжет меня.

Я отвернулась и включила кофеварку впервые с прошлого воскресенья. Пока ждала, я поправила свой засаленный хвост. На той неделе я принимала душ один раз. И это было только потому, что я отчаянно пыталась заставить себя встать с постели. Мне было все равно, чистая я или нет. Я просто хотела снова почувствовать себя человеком. Всю неделю я пряталась поглубже под одеялом, заказывала еду и вылезала из постели только за самым необходимым.

Кто был этот человек? Кто был этот человек, который просыпался только в одиннадцать каждый день, только для того, чтобы перевернуться на другой бок и взять батончик гранолы, включив телевизор? Я съеживалась каждый раз, когда звонил мой телефон. Я знала, что это Джеймсон, и думала, что со временем мне будет легче не отвечать ему. Думала, что со временем мне будет легче сказать ему, что я больше не хочу быть с ним.

Этого не произошло.

И вместо того, чтобы выключить свой телефон, я оставила его включенным и дала волю слезам, позволяя звонкам продолжаться без ответа. Мое тело болело от потребности протянуть руку, чтобы поднять трубку и попросить его приехать и обнять меня. Чтобы мне стало лучше. Вместо этого мой мазохизм смешался с депрессией, и я зажмуривалась, ожидая, когда он закончится. Я начала принимать снотворное, просто чтобы поменьше бодрствовать. Бодрствовать было больно.

Я пошла в ванную и уставилась на женскую оболочку в зеркале. Мои волосы были в сальном, спутанном беспорядке. Темные круги под глазами резко контрастировали с моей бледной кожей и тусклыми голубыми глазами. Я сжала челюсти, глядя на женщину в зеркале, которую не узнавала. Я с отвращением отвернулась и потянулась, чтобы включить душ.

Когда я впервые проснулась, я начала новую мантру на этот день. Я встану с постели. Я перестану быть трусливым дерьмом и позвоню Джеймсону. Я приму душ. Я больше не буду плакать.

Но я потерпела неудачу, как только начала думать о встрече с Джеймсоном, а не о том, чтобы обнять его и поцеловать. Это было то, о чем предупреждала меня моя мама, и среди сокрушительной боли в груди и тошноты, накатывающей на желудок, я не могла придумать, как это исправить.

Когда я подумала о том, чтобы попросить Джеймсона сделать так что у нас все сработало, мне вспомнились слова моей мамы, напомнившие мне, что позже мне будет еще намного хуже, потому что к тому времени я бы потеряла себя в Джеймсоне. Иногда я представляла, что все равно заставлю все это сработать, или даже, возможно, я откажусь от должности. Но моя мама никогда не давала мне неправильных советов. Никогда. Я должна была верить в нее. Ее советы привели меня туда, где я была, и они не подведут меня.

Смятение нахлынуло на меня и смешалось с горячей водой. Поддавшись буре расстройства, бушевавшей внутри меня, я заплакала. Я решила, что это будет в последний раз, а потом я накрашусь, оденусь, поем и отправлю электронное письмо с согласием поехать в Италию.

Когда я вышла из душа, то по привычке посмотрела на свой телефон, и мои планы по макияжу и выходу из дома вылетели в окно.

Джеймсон (14:01): Я скучаю по тебе.

Четыре простых слова, которые поразили меня, как товарный поезд. Это Джеймсон. Брат моей лучшей подруги. Мужчина, которого я дразнила много лет. Которого я любила заставлять краснеть и расстраиваться.

Это Джеймсон.

И я больше не могла позволять своей печали и замешательству по поводу того, оставлю я его или нет, руководить им. Я должна была покончить с этим скорее раньше, чем позже.

Но, когда мой палец завис над кнопкой вызова, я отступила и вместо этого набрала текстовое сообщение. Я стала таким трусливым дерьмом. Джеймсон рассмеялся бы мне в лицо от того, какой слабой я стала.

Я (13:53): Джеймсон. Не знаю, говорила ли тебе Лу, но я собираюсь принять работу в Италии. Прости, что не отвечала на твои сообщения; я просто была безумно занята подготовкой всего к отъезду. Я уезжаю в следующем месяце. Но, приняв это решение, я понимаю, что мне нужно сосредоточиться на себе и на том, что мне нужно в течение следующих пары недель. Ты знаешь, что последние пару месяцев мне было очень весело, но мы два разных человека, которые хотят разных вещей в жизни. Вместо того чтобы затягивать с этим, я решила, что буду