ними что-то продолжать. Продолжение приводит к влюбленности, а влюбленность приводит к душевной боли.

— Слишком поздно, мам. — Мои губы сжались в тонкую линию, потому что я знала, что мои следующие слова разочаруют ее больше всего. — Я люблю его. — Возможно, я и не смогла сказать ему этого в это утро, но позже все изменится. Потому что, сказав это, я немного сняла тяжесть, которая лежала у меня на груди. Сказав это, я сменила хмурый взгляд на улыбку, которая осветила все мое лицо. — Я люблю его. — Я повторила это снова, просто чтобы услышать эти слова вслух.

Она посмотрела на меня с беспокойством, блестевшим в ее глазах. Это было все о чем она когда-либо предупреждала меня, чтобы я этого не делала, а я говорила ей, что сделала именно это. Она посмотрела на меня так, как будто я сказала ей, что у меня диагностирован рак и она вот-вот потеряет своего единственного ребенка. Но, возможно, то, что я влюбилась, было равносильно этому. Она потеряла себя, когда потеряла моего отца. После долгой паузы она наконец открыла рот, чтобы что-то сказать, и я собралась с духом.

— Дамы, вы готовы к педикюру? — спросила жизнерадостная работница, прервав меня в самый подходящий момент.

Я посмотрела на свою маму, пока она приходила в себя, не сводя с меня блестящих глаз. Улыбка женщины стала немного более натянутой, поскольку молчание продолжалось.

Решив спасти нас всех от странного момента, в котором мы, казалось, застыли, я заговорила первой.

— Да, спасибо. Обед был восхитительным.

— Отлично! — она хлопнула в ладоши, выводя мою маму из оцепенения.

Я заставила себя ободряюще улыбнуться маме, прежде чем мы повернулись и были отведены к двум креслам, где нас ждала бурлящая вода. Было легко отбросить все в сторону, когда твои ноги были погружены в рай, а дамы, приставленные к нам, поддерживали беседу.

— Что привело вас, двух прекрасных дам, сегодня в спа-салон?

— В эти выходные у моей дочери был день рождения, и я прилетела навестить ее из Калифорнии, — ответила моя мама более спокойным тоном.

— О, Калифорния! Никогда там не была, — сказала мамина мастерица по педикюру. — Как вы оказались в Цинциннати из Калифорнии?

— Я училась здесь в колледже.

— Она модельер, — с гордостью сказала моя мама.

— Ох, девочка. Я обожаю моду. Бьюсь об заклад, это потрясающая работа, — подхватила дама, работающая с моими ногами.

Разговор продолжался о том, какая одежда им нравится, и кто их любимые дизайнеры. Моя мама продолжала смотреть на меня, улыбаясь от гордости. Когда одна из дам узнала мою работу, у моей мамы немного выпятилась грудь.

— Боже мой. Я заказала один из ваших новых дизайнов с этого сайта на прошлой неделе! Я влюблена в узоры, которые вы использовали. Они такие смелые. — Женщина оторвалась от нанесения верхнего слоя на мои ногти на ногах с широко раскрытыми глазами.

Моя мама наклонилась вперед, как будто делилась секретом с женщиной у ее ног.

— У нее есть возможность поехать в Италию, чтобы работать с топ-дизайнером. Она очень талантлива. — Выпрямившись на своем кресле, она повернулась ко мне лицом. — Я так чертовски горжусь ею.

Но в середине этого заявления мое сердце упало. При упоминании Италии в моей памяти вспыхнуло сегодняшнее утро. То, как руки Джеймсона крепко обнимали меня, а его голова прижималась к моей груди. То, как его слова о том, что я самая талантливая художница, которую он знает, заставили мою грудь раздуться до предела. Или то, как он сказал, что любит меня, заставило мое тело наполниться жаром от потребности сказать это в ответ. Все это окружало меня, когда моя мама смотрела на меня, думая, что я собираюсь принять должность в Италии.

Но, потрогав подвеску, которую он нежно надел мне на шею этим утром, я поняла, что откажусь от нее, но я не знала, как признаюсь в этом своей маме. Но что бы ни случилось, позже этой ночью я окажусь в объятиях Джеймсона. Мы перенесли обед на ужин, чтобы я могла проводить маму в аэропорт и ничего не пропустить. Несмотря на ужас, скручивающий мой желудок, я улыбнулась, представив его руки, обнимающие меня, и его лицо, когда я скажу ему, что люблю его.

* * *

Я вышла из душа в спа-салоне, обернувшись полотенцем, направилась к своему шкафчику рядом с мамой и начала одеваться. Она подождала, пока полностью оденется, чтобы задать вопрос, который, как я знала, ей до смерти хотелось задать с тех пор, как мы здесь оказались.

— Ты уже позвонила и сообщила им, что принимаешь предложение? Время на исходе, и тебе нужно начинать строить планы относительно своего переезда. — Ее слова были произнесены убежденно, и с надеждой, как будто если она притворится, что нет никаких сомнений, или мужчины, в любви к которому я призналась, не сдерживает меня, тогда это станет правдой.

Я застыла на полпути, застегивая рубашку. Это длилось всего мгновение, но я знала, что она это заметила. Она по-прежнему хранила молчание, ожидая, что я докажу ошибочность ее сомнений. С трудом сглотнув, я попыталась не обращать внимания на то, как сильно колотится сердце в груди. Я сосредоточилась на том, чтобы просунуть пуговицы в отверстия на своей рубашке, и пробормотала себе в грудь:

— Я ее не принимаю.

— Извини?

Я поняла, что она услышала меня, когда подняла голову и встретилась с ее прищуренными глазами.

— Я не принимаю эту должность, — сказала я с большей уверенностью.

Ее ноздри раздулись над сжатыми губами, пока мы пристально смотрели друг на друга. Она ждала, что я изменю свой ответ, а я ждала, когда ее гнев выплеснется наружу. Я никогда не хотела разочаровывать ее, и я знала, что она хотела, чтобы я приняла эту работу, но я не могла уехать из Цинциннати прямо сейчас. Здесь было слишком многое.

— Это из-за него, не так ли? — ее слова были тихими, как будто это было все, что она могла выдавить из себя, потому что, если бы она открыла рот еще немного шире, то выпустила бы бурю эмоций, бушевавшую в ее глазах.

— Нет, мам. Это потому, что я не хочу уезжать из Цинциннати. Это мой дом.

Я отрицала, что это имеет какое-либо отношение к Джеймсону, но то, как он посмотрел на меня и сказал: «Я люблю тебя», было все, что я могла видеть, когда думала об Италии.

— Нет, Эвелин. Ты — это твой дом. Ты — все, что тебе нужно, независимо от того, куда ты идешь.