Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Люди стояли и, казалось, думали. Но каждый думал про себя, они не были группой, они были еще рабами.
– Тамара, – окликнул я аспирантку, на лице которой все еще было непонимание происходящего. – Ты уже была с нами, твое место осталось за тобой в любом случае.
– Я не очень понимаю, что происходит, – призналась она. – Но я с вами, тем более если никто не против.
– Ты чего, подруга. – Галка подбежала к измученной девушке и потащила ее за собой. – А вот мы тебе сейчас рыбки дадим, бодрость поднимем.
– Я бы с вами осталась, – устало сказала женщина средних лет. – Судя по всему, вы куда более приятная компания, чем этот волосатый ублюдок.
– Надеюсь, – усмехнулся я. – Окунь – вообще не самый приятный тип. Был.
– Оружие дадите? – полюбопытствовал один из мужчин. – Гляжу, оно у вас есть.
– Нет, – отозвался я. – Оружие в нашей группе еще надо заслужить. А вам, господа, для этого придется постараться вдвойне, если не втройне.
– Что так? – Странно, почему этот человек прогнулся под отморозка Окуня. Вроде крепкий и за словом в карман не лезет. – Рылом не вышли?
– Не вышли, – подтвердил я. – Вас было трое, он один, камни и палки лежат повсюду. Что вам мешало его прикончить?
– Здоров этот упырь был больно, – сказал второй мужчина, в годах и с брюшком. – Положил бы он нас.
– А может, вы его? – ответил ему я. – А даже если и откинули бы вы коньки, так все равно бы его потрепали, а там женщины его добили бы. Сами – да, сдохли. Но они-то жили бы дальше. Идея ясна?
– Значит, ружьишко не дадите? – задумчиво сказал первый мужчина. – Жаль.
– Ювелир, – негромко произнес я, и дуло ружья уставилось на визитера. – Уважаемый, не надо нас провоцировать. Не стоит. Поверьте, за те дни, что мы живем в этом мире, к нам уже пришло понимание того, что здесь все будет происходить не так, как это было на том свете. Да чего «будет»? Уже не так.
– Да вы что? – заулыбался мужчина, показывая пустые руки и вертя ими в воздухе. – Я ж просто спросил – и все. Ну, какую работу работать?
– Сват, – негромко сказала Настя. – Я ему не верю. Гнилой он.
– Поддерживаю. – Ювелир не сводил с ночного гостя глаз. – Решать тебе, но…
– Решение уже принято, – отозвался я и подошел к переставшему улыбаться мужчине. – Вы нам не нужны. И, повторюсь, так, на всякий случай: если у нас возникают хоть какие-то сомнения в намерениях пришедших сюда людей, то мы сначала стреляем, а только потом разговариваем. Не мы такие – ситуация такая.
– Если честно, то все это попахивает дискриминацией, – уже совсем без улыбки сказал мужчина. – Боюсь, люди вас не поймут. Сегодня я, завтра – любой из тех, кто будет вам неугоден или просто перестанет быть полезным для коллектива.
Под конец своей реплики он стал говорить куда громче, явно работая на публику.
– Со своими людьми я разберусь сам. – Теперь пришла моя очередь улыбаться. – А вас ждет далекий путь, подальше отсюда. Причем это не совет. Это настоятельная рекомендация.
– Даже не покормите? – явно показушно мужчина покачал головой. – А где же гостеприимство русское? Или сгинуло со старым миром?
– Теряем время, – негромко и жестко сказал ему я. – У нас завтра трудный день, хотелось бы еще поспать.
– Пошли, – бросил мужчина своим спутникам. Видимо, все-таки понял, что из ситуации ничего не выжмешь. – Нам здесь не рады.
– Вам – да, – немедленно отозвался я. – Про остальных я ничего не говорил.
– Мы пришли вместе и уйдем вместе, – уже не маскируясь, заявил этот человек. – Или вы хотите нам помешать?
– Нет, – покачал головой я. – Но у каждого есть право выбора, где и с кем быть.
– Я остаюсь, – заявила одна из женщин, и ее поддержало еще несколько голосов.
– И я бы остался тут, – видимо, совершенно неожиданно для зло щурящегося мужчины заявил толстяк. – Правда, профессия у меня совершенно бесполезная для этих мест, я бухгалтер, но для каких-то подсобных работ особое образование ведь не нужно?
– Совершенно, – заверил я его и спросил у лысого мальчика: – А ты что думаешь?
– Он со мной останется, – сказал за него бухгалтер, но я жестом остановил его и еще раз обратился к подростку: – Здесь каждый решает сам за себя. Я хотел бы услышать твое решение от тебя самого.
– Я как все. – Подросток провел ладонью по голому черепу. – Но с этим точно не пойду. Крыса он.
Последние слова были адресованы в адрес моего совсем уже зло выглядящего собеседника. Услышав реплику подростка, он плюнул на брусчатку мостовой и скрылся в темноте.
– Ювелир, проверь, что он ушел, – сказал я своему… А, пожалуй, что и заместителю, почему нет? Скажем, по военной части.
– Только это? – спросил он негромко, задержавшись на миг около меня.
– Да. – Мне очень хотелось сказать «нет». Очень. Но этого делать было нельзя. – Проводи до холма, и пусть уходит. Да, и запали там костер.
Ювелир прихватил горящий сук из нашего костра и двинулся к проломам в стене.
– Так почему он крыса? – повернулся я к мальчишке, который так и стоял рядом со мной. – И еще – тебя как зовут?
– Стрим, – непонятно сказал мальчик, но тут же пояснил. – Это имя. А крыса он по жизни. Он же к этому, к волосатому, подлаживался.
– В каком смысле? – Когда такие вещи говорит подросток, это может означать все, что угодно…
– Он взял на себя функции надсмотрщика, – пояснила одна из женщин, уже очень немолодая и очень некрасивая. – И даже был готов убить меня, заметив, что мой облик не тешит взгляд его повелителя.
– Мы бы сбежали, когда Окунь к вам пошел, а он не давал, – присоединилась к разговору еще одна девушка. – Он камень взял и говорит: «Если кто дернется, голову расшибу».
Н-да, вот тебе и расчет. Написали на бумаге, да забыли про овраги. По-хорошему, надо было его сразу валить и не мудрить. Хотя откуда я мог знать, что дело обстояло именно таким образом? Нет, в процедуру приема в группу надо вносить изменения.
– Ладно, это уже день вчерашний, – сказал я вновь прибывшим. – Садитесь у огня, берите еду.
– У нас сегодня в меню рыба. – Генриетта подбоченилась. – Мы уже отужинали, но поскольку с едой у нас проблем нет, то ее хватит и на вас.
Фраза была путаная, но политически верная, моя мудрая фрау старший повар, похоже, торила дорожку моему же авторитету. Много еды – это стабильность, это подкупает.
Новые члены группы рассаживались у огня, они были еще насторожены и тревожно улыбались, но было видно, что на душе у них стало полегче, – костер и пища делали свое дело. В принципе, человеку для счастья надо не так уж и много – просто оказаться среди тех, кто не причинит тебе вреда и кого можно не бояться, оказаться среди своих. И еще – чтобы впереди была хоть какая-то перспектива, цель, и ты был бы задействован в ее достижении. В том мире мы про это забыли, там было сделано все, чтобы люди были разобщены, эти простые, по сути, вещи заменили комфортом и теорией потребительства, а здесь все вернулось на круги своя.